Друзья посмотрели друг на друга – теперь уже не только с любовью, но и с уважением.
– Пару часов назад я подстрелил молодую буйволицу.
– Именно этот выстрел и привлек наше внимание, – кивнул Базо.
– Вот и хорошо! Буйволица попалась жирная, хватит, чтобы накормить всех голодных матабеле.
Базо взглянул на солнце.
– Вообще-то я выполняю поручение короля и очень тороплюсь, однако пленникам не помешает немного отдохнуть. Мы поможем тебе съесть буйвола, Хеншо, а на рассвете пойдем дальше.
– Маловато времени, чтобы поделиться таким количеством новостей.
Базо посмотрел через плечо Ральфа и увидел, как из-за деревьев вышла воловья упряжка, позади которой трясся и подпрыгивал фургон.
– Ты все еще водишься с кем попало! – с ухмылкой проворчал Базо: волов вел Умфаан, рядом с фургоном шествовал коротышка-зулус Исази. – Хотя твой груз очень кстати.
Из фургона торчали ляжки освежеванного буйвола.
– Мы не пробовали свежего мяса с тех пор, как покинули крааль короля.
Ральф и Базо сидели у отдельного костра, где никто не мешал их разговору.
– Король согласился купить спиртное и ружья, которые я привез из Кимберли, – рассказывал Ральф, – и щедро расплатился со мной.
Он умолчал о том, чем именно расплатился король. Ральф неописуемо удивился, когда Лобенгула предложил ему необработанный алмаз – большой сияющий камень чистой воды.
Удивление немедленно сменилось угрызениями совести: не было никаких сомнений в том, откуда этот алмаз взялся. Угрызения совести прошли так же быстро, как удивление, и Ральф азартно торговался, подняв цену до шести камней – каждый из которых выбрал наметанным глазом человека, много лет проработавшего на прииске. Ральф знал, что, вернув камни в цивилизованный мир, получит за них тысяч десять – так он одним махом расплатился за фургон и упряжку, вернул весь долг Бриллиантовой Лил (причем с процентами) и заработал тысячи фунтов прибыли.
– Потом я попросил разрешения охотиться на слонов. Лобенгула засмеялся и заявил, что я слишком молод и попаду слону на обед. Я ждал возле его крааля целых десять дней.
– Если король продержал тебя всего десять дней, значит, ты ему понравился, – заметил Базо. – Некоторые белые ждут с начала сухого сезона до середины сезона дождей простого разрешения покинуть Матабелеленд.
– Лично для меня и десять дней показались вечностью! – проворчал Ральф. – Когда я спросил короля, в каких землях мне позволено охотиться, он снова засмеялся и сказал: «Маленький Ястреб, где тебе справиться со слоном? Иди куда хочешь и убей столько глупых и хромых слонов, сколько попадется».
Довольный Базо захихикал.
– Ну и сколько глупых хромых слонов тебе удалось найти, Хеншо?
– У меня в фургоне пятьдесят хороших бивней.
– Пятьдесят! – Хихиканье Базо оборвалось, он в изумлении уставился на Ральфа. Потом встал, подошел к фургону и приподнял уголок парусины, заглядывая внутрь.
Занятый приготовлением ужина Исази нахмурился и крикнул Ральфу:
– Прадед этого парня, Машобане, был вором, его дед, Мзиликази, – предателем. Хеншо, ты можешь без всяких опасений доверить ему свое добро.
Базо не оглянулся на зулуса, пристально разглядывая верхушки деревьев.
– Что-то обезьяны разорались… – пробормотал он, возвращаясь к Ральфу. – Хорошие бивни! Вроде тех, что добывали охотники, когда я был мальчишкой.
Ральф умолчал, что большая часть бивней в фургоне добыта гораздо раньше: он нашел почти все тайники, завещанные ему отцом. Слоновая кость высохла, потеряв четверть веса, однако бивни хорошо сохранились и пойдут по рыночной цене, когда удастся доставить их к ближайшей железнодорожной станции.
Во время поисков оставленных Зугой тайников Ральф и сам усердно охотился на слонов, но без особого успеха: убил всего пять, причем только одного самца с бивнями чуть тяжелее шестидесяти фунтов. Остальные бивни принадлежали слонихам и почти ничего не стоили.
Описанные Зугой в «Одиссее охотника» бесчисленные стада слонов больше не существовали: с тех пор в этих местах побывало много охотников, некоторых из них вдохновила именно книга Баллантайна. Буры, британцы, готтентоты, немцы – все они охотились, не давая покоя серым гигантам, и оставляли груды костей в лесу и вельде.
– Да, хорошие бивни, – кивнул Ральф. – Мой фургон тяжело нагружен, я еду в крааль короля, чтобы попросить разрешения покинуть Матабелеленд и вернуться в Кимберли.
– Значит, когда ты уедешь, мы больше не увидимся, – тихо сказал Базо. – Ты станешь таким же, как другие белые, приезжавшие в Матабелеленд: возьмешь то, что тебе нужно, и никогда не вернешься.
Ральф засмеялся:
– Нет, дружище, я вернусь! Я получил еще не все, что хотел. Я вернусь с новыми фургонами, может, у меня будет целых шесть фургонов, все нагруженные товарами для обмена. Я построю фактории от Шаши до Замбези.
– Ты станешь богатым человеком, Хеншо, я в этом уверен, – согласился Базо. – Только я часто замечал, что богатые не всегда счастливы. Разве в Матабелеленде тебя не привлекает ничего, кроме слоновой кости, золота и алмазов?
Выражение лица Ральфа изменилось.
– Откуда ты знаешь?
– Ничего я не знаю, просто спросил, – улыбнулся Базо. – Хотя мне не нужно бросать кости или смотреть в волшебный сосуд с водой, чтобы понять, что речь идет о женщине, – ты вдруг стал похож на пса, который почуял суку. Скажи мне, Хеншо, кто она и когда станет твоей женой? Разве ты еще не спросил согласия ее отца? Или спросил – и он отказал?
– Ничего смешного, – надулся Ральф.
Базо с трудом стер с лица улыбку, хотя в глазах поблескивали искорки.
– Прости того, кто любит тебя как брата. Я не знал, что все так серьезно. – Ему наконец удалось принять глубокомысленный вид, дожидаясь ответа.
– Однажды, очень давно, когда мы поднимались из шахты, ты говорил о женщине с волосами белокурыми и нежными, как зимняя трава, – наконец произнес Ральф.
Базо кивнул.
– Это она. Я нашел ее.
– Она хочет тебя так же сильно, как ты хочешь ее? Если нет, то такая дурочка тебя не заслуживает, – твердо заявил Базо.
– Я ее пока не спрашивал, – признался Ральф.
– И не надо! Скажи ей, а потом спроси ее отца. Покажи ему слоновьи бивни, и возражений не будет.
– Ты прав, Базо, – неуверенно ответил Ральф. – Все проще простого. – И тихо добавил по-английски, чтобы Базо не понял: – Одному Господу известно, что я буду делать, если все окажется вовсе не так просто. Я без нее жить не могу.
Не понимая слов, Базо все же уловил интонацию и настроение. Он вздохнул и невольно перевел взгляд на Танасе, которая готовила ужин у костра.