Я прижалась к нему покрепче под тем самым объявлением о бале, под которым накануне мы препирались с Тревором.
Моника Хэйверс и Джози Картер прошли мимо нас. Они не сразу въехали, кого увидели, а когда сообразили, у них глаза на лоб полезли.
Я была готова к тому, что они не преминут высказаться. Александр ощутил мое напряжение и сжал запястье, призывая меня сохранять спокойствие. Девчонки пошептались, похихикали между собой и пошли дальше в сторону спортзала.
— Вот место, где я не учу химию, — сказала я, открыв незапертую дверь. — У нас тут разные кабинеты, в которых я не учу разные предметы и проскальзываю туда, когда опаздываю на урок. Давай и сейчас туда заберемся.
— Кстати, я все время хотел узнать, зачем ты забралась в…
— Посмотри сюда! — прервала я его, указывая на мензурки, стоявшие на лабораторном столе. — Тут уйма таинственных снадобий и растворов, иные и бабахнуть могут. Но тебе это, наверное, не интересно?
— Я это люблю! — возгласил Александр и поднял мензурку, словно бокал с изысканным вином.
Я подтолкнула его, чтобы он сел за стол, а сама написала его имя на доске.
— Кто знает буквенное обозначение калия, пусть поднимет руку.
Александр моментально поднял руку.
— Я знаю!
— Да, Александр?
— «К».
— Правильно, ответ на высший балл!
— Мисс Мэдисон, — сказал он, снова подняв руку.
— Да.
— Можете подойти сюда на минуточку? Похоже, что мне нужна ваша помощь. Как, по-вашему, вы можете мне помочь?
— Но я только что поставила вам отличную оценку!
Я подошла к нему. Он усадил меня себе на колени и нежно поцеловал в губы, но тут мимо приоткрытой двери пробежали какие-то хихикающие девчонки.
— Нам лучше пойти отсюда, — предложил он.
— Нет, все в порядке.
— Я не хочу, чтобы тебя исключили, и вообще нам нужно идти на танцы, — сказал он и встал, так что пришлось встать и мне.
Я шла рука об руку с парнем, вызывавшим у меня в крови сильнейшую химическую реакцию. Его имя осталось написанным на доске.
Когда мы подошли к спортзалу, я уже чувствовала холодные взгляды. На Александра все смотрели так, как будто он явился с другой планеты, а на меня — как всегда.
Мисс Фэй, наша носатая учительница алгебры, собирала билеты у двери.
— Вижу, Рэйвен, что на танцы ты пришла вовремя. Вот если бы ты и на мои уроки не опаздывала. А этого молодого человека я никогда в нашей школе не видела, — добавила она, внимательно разглядывая Александра.
— Это потому, что он сюда не ходит, — пояснила я, подумала, что вообще-то ее дело — проверять билеты, буркнула что-то в качестве представления и потащила Александра в Снежный зал.
Не знаю, то ли потому, что я была с парнем, то ли потому, что это был мой первый бал, но белый цвет никогда не казался мне столь прекрасным. Пластиковые сосульки и снежинки свисали с потолка, на котором поблескивал иней, а пол был припорошен искусственным снегом. Все были одеты в блестящие зимние наряды, брюки из вельвета и свитера, варежки, шарфы и шапочки. Для усиления впечатления вовсю работали кондиционеры.
Даже рок-группа вписывалась в тему. Ребята были в вязаных шапочках и лыжных ботинках. Под табло стояли напитки и закуски — фруктовый лед, сидр и горячий шоколад.
Проходя мимо собравшихся в кучки учеников, я слышала перешептывания, смешки, охи и ахи. Даже музыканты не оставили нас без внимания.
— Хочешь горячего шоколада, пока то да се? — спросила я, решив отвлечь Александра от всего этого внимания.
— Мне пить не хочется, — ответил он, наблюдая за танцорами.
— Ты вроде бы говорил, что все время испытываешь жажду?
Группа заиграла электрическую версию «Winter Wonderland» Дайаны Росс.
— Могу я рассчитывать на этот танец? — Александр предложил мне руку, и я, восторженно улыбаясь, проследовала с ним на танцпол, припорошенный снегом.
Я чувствовала себя на седьмом небе. У меня самый лучший кавалер на Снежном балу. Никто здесь не выглядел шикарнее Александра, а о том, как он танцевал, можно было только мечтать. Отдавшись ритмам, мы позабыли о том, что на нас все пялятся, и танцевали без остановки так самозабвенно, словно были завсегдатаями модного клуба. Спортзал вращался, нас осыпали крохотные снежинки.
Мы с Александром заверещали от восторга, споткнувшись о перебравшего футболиста, который изображал на полу снежного ангела. Когда музыка умолкла, я как сумасшедшая стиснула его в объятиях, словно мы находились здесь только вдвоем.
Но конечно, мы были не одни, о чем мне напомнил знакомый голос.
— А в дурдоме знают, что у них побег? — спросил Тревор, который появился вдруг рядом с Александром.
Я отвела своего парня к столу с напитками и схватила две трубочки замороженного вишневого сиропа.
— Санитар знает, что ты здесь? — спросил Тревор, не отставая от нас.
— Уходи, Тревор, — сказала я, загородив Александра.
— О, да это никак Невеста Франкенштейна [15] с предменструальным синдромом?
— Тревор, кончай!
Я не видела реакцию Александра, но ощущала его руки на своих плечах. Он отводил меня назад.
— Но это только начало, Рэйвен, только начало! У них в склепе что, танцулек не устраивают? Это танцы для тех, кто ходит в школу, — сказал он Александру. — Но, сдается мне, в преисподней все не по-людски.
— Заткнись! Неужели у тебя нет собственной подружки? Или вместо нее у тебя Мэтт? — саркастически спросила я.
— Очень хорошо. Умная девочка, — сказал Тревор Александру. — Умная, да не слишком. Нет, моя подружка вон там, — добавил он и указал на вход.
Я посмотрела туда и увидела Беки, которая явно нервничала, стояла у двери, одетая в длинную плиссированную юбку, бледно-розовый свитер и длинные белые носки с мокасинами.
Сердце мое упало. Мне стало худо.
— Я придал ей слегка новый облик, — похвастался Тревор. — И это еще не все, детка.
— Если ты тронешь ее, я убью тебя! — крикнула я.
— Я ее пока еще не тронул, но время есть. Танцы только начались.
— Рэйвен, что происходит? — спросил Александр, повернув меня в сторону от этого подонка.
Тревор сделал знак Беки, чтобы она подошла. Она оказалась рядом и даже не смотрела на меня. Тревор схватил ее за руку и нежно поцеловал в щеку. Я вся съежилась, меня замутило.