– Этот вопрос тоже прописан в документах, – поднял управляющий одну из бумаг. – Можете взглянуть… Сумму до одного миллиона франков мы вам выдаем в течение шести часов. Если вам потребуется сумма больше одного миллиона, тогда вы должны проинформировать нас за сутки.
– Меня это устраивает, – одобрительно кивнул Варнаховский, испытывая облегчение, и широко расписался на каждом из пяти поданных листков.
– Поздравляю вас, – выдвинув ящик стола, управляющий вытащил из него серебряный портсигар с монограммой Наполеона, где между сложенными лавровыми ветками была выведена крупная буква «N». – Теперь это ваш портсигар. Мы вручаем его наиболее ценным нашим клиентам. Вы входите в их число.
– Вот как? Не ожидал. – Варнаховский взял портсигар и принялся с интересом его рассматривать. – Но почему Наполеон?
– Все очень просто… Наш банк был организован Наполеоном Бонапартом еще в 1800 году, – не без гордости ответил управляющий.
– Тогда конечно, – сказал Леонид, кладя серебряный портсигар в боковой карман сюртука, разом почувствовав, как тот провис на один бок. Вещица была тяжеловатая.
Управляющий банка проводил его до дверей. Поднимаясь на подножку кареты, Варнаховский не мог отделаться от ощущения, что тот буравит его спину неприязненным взглядом. Чувство облегчения наступило, когда карета, споро тронувшись, лихо сбежала под горку.
* * *
По широкой Английской набережной ежедневно ровно в девять часов вечера, не уступая в точности швейцарским хронометрам, прогуливалась молодая красивая пара. Мужчина был высок, представительной внешности, с короткой ухоженной бородкой, в черном сюртуке из плотной шерстяной ткани, на ногах зауженные по последней моде брюки, штиблеты на тонкой подошве, на голове матовый полуцилиндр, который он носил с особым изяществом. Крепкая ладонь сжимала дорогую трость из слоновой кости. На широкой груди орденская планка. Рядом с ним, подхватив мужчину под руку, шла статная молодая женщина в черном облегающем платье с узким поясом. На высокой прическе, собранной в большой упругий узел, сидела широкополая шляпа из итальянской соломки с синими лентами, с которой неровной волной спадала черная вуаль, закрывающая половину лица. Они о чем-то разговаривали, всякий раз мило раскланивались с многочисленными знакомыми, встречавшимися по пути. За ними аккуратно следовала карета, запряженная шестеркой вороных коней, на козлах сидел кучер, одетый под казака. После получасового променада они садились в карету и ехали обедать в роскошный ресторан «Италия», находящийся на набережной. В ресторане их встречали как самых дорогих гостей. Заказывали они всегда изысканные блюда, непременно коллекционное вино, пользующееся спросом среди ценителей, оставляли значительные чаевые, но самое главное, в общении они были весьма приятными и веселыми людьми.
На вопрос, кто они такие и откуда родом, достоверно никто ответить не мог. Одни говорили, что мужчина – американский фабрикант, решивший весело провести время со своей любовницей, другие утверждали, что он известный рэволюционер, скрывающийся в Ницце от преследования полиции. Им возражали и шепотом сообщали, что он профессиональный игрок в карты, сумевший подобным развлечением сколотить целое состояние. Но как бы то ни было, все сходились на том, что он чрезвычайно состоятелен. Молодая пара выглядела невероятно счастливой.
Красивые здания на Променад Дез Англе в стиле ар-деко выстроились вдоль всей набережной, придавая им ощущение старины. У посаженных рядком пальм стояли высокие кресла, больше напоминающие королевские троны, с которых можно было любоваться Лазурным побережьем. Девушка, видно, устав от затянувшейся прогулки, села в одно из таких глубоких кресел и закурила длинную сигарету. Мужчина стоял рядом и что-то энергично рассказывал своей спутнице, показывая на эскадру яхт, выстроившихся вдоль берега.
Не замечая обращенных на них взглядов, молодые разговаривали о чем-то своем.
За соседним столиком сидели двое русских: одному было не более двадцати пяти лет, он был энергичен и поджар; другой, с обильной сединой на висках, был невероятно тучен и хмур. Между ними на столе стояла бутылка красного вина и два высоких фужера, наполовину наполненных.
Наконец женщина поднялась и, подхватив спутника под руку, повела в сторону золоченой кареты, стоявшей за пальмами.
Проводив долгим взглядом удаляющуюся пару, седеющий мужчина произнес:
– Вчера был в казино, видел, как он играл…
Молодого мужчину больше интересовала женщина: он с откровенной пытливостью наблюдал за тем, как девушка, поддерживаемая своим спутником под тонкую руку, взошла на подножку. Мужчина расторопно вошел в карету и устроился напротив. Высунувшись в открытую дверь, он что-то сказал кучеру, продолжавшему гордо восседать на высоких козлах, и закрыл дверь. Карета мягко тронулась и вскоре потерялась за изгибом набережной. На лице молодого человека застыло мечтательное выражение: женщина была хороша!
– И как? – наконец отвел он взгляд.
– Проиграл за один присест сто тысяч франков!
– Ему не повезло, – согласился молодой франт, все еще находясь под впечатлением увиденного. Он приходил на набережную уже седьмой день подряд, с единственной целью – увидеть понравившуюся барышню.
– Не повезло… Вот только на чай крупье он оставил еще тысячу франков.
Пригубив вино, молодой человек невольно улыбнулся.
– Он щедр.
– Этого у него хватает, – согласился толстяк. – Думаю, что он русский. На такие безрассудные траты способны только они. Помнишь фабриканта Гендальфа Филиппа?
– О, да! Мы ведь прекрасно провели время в прошлом году на его яхте.
– Я тебе могу сказать, что яхты у него теперь нет – впрочем, как нет уже и половины его состояния.
– Для меня это новость, – проговорил молодой человек, посмотрев на собеседника. – Что же случилось, господин Панаев?
– Он имел неосторожность пригласить к себе на яхту этого человека.
– Думаю, в первую очередь его заинтересовала именно женщина.
– Так оно и было. Она просто прекрасна! Так вот, к концу прогулки, за игрой в покер, наш бедный Гендальф лишился не только наличности, которую взял с собой, но и своей великолепной яхты.
– Он никогда не был силен в покере.
– Да. Но тем не менее всегда садился играть. Когда-нибудь это должно было закончиться именно таким образом. С тех пор ему страшно не везет во всем. От него отвернулись сразу три любовницы и ушла жена, а коммерческие дела сделались столь скверными, что он находится на грани разорения. Чтобы как-то спасти семейный бизнес, ему нужно продать часть предприятий.
– Не позавидуешь.
– Разделяю твое мнение… Кажется, с моря потянул ветерок.
– Посвежело.
– Самое время уходить.
Мужчины поднялись и, подхватив тросточки, зашагали по набережной.