Поляков выпил полный бокал вина и довольно осклабился.
— Руслан, ты поливаешь огород из шланга?.. Тогда протяни его в комнату, надо бы подмыть девчонку под хорошим напором.
Кроме Валеева, никто не рассмеялся шутке. Главный постовой привык к ерническим шуткам, а Руслану было не до них.
Вообще Хачиров не обрадовался предложению Полякова провести вечер у него дома, считал плохой приметой встречать гостей в доме, который принадлежит тебе только наполовину. Это была его собственная примета, родившаяся в тот момент, когда Поляков предложил устроить вечеринку. Нетрудно было догадаться, чем она закончится. И когда веселье началось, Руслану стало все равно, лишь бы пленница сохранила способность отвечать на звонки матери. В противном случае Араб бросит все дела и воплотит в жизнь свои угрозы. Его не остановишь, какие кордоны ни выставляй, он положит свою голову, но заберет с собой две или три. Одна будет курчавой, с ярко-красным ухом, другая — плешивая, с широким пробором.
— Зачем ты сказал ей про Радзянского? — спросил Хачиров.
— А что? — Полякову лень было идти в ванную, и он, как хирург перед операцией, не вставая из-за стола, а лишь немного отодвинувшись вместе со стулом, вымыл руки водкой и вытер их салфеткой. — Какая разница — днем позже, днем раньше... Пойдешь? — Он вначале посмотрел на оперативника, сидящего напротив, потом кивнул на закрытую дверь комнаты, где осталась девушка.
Дмитрий Валеев, одетый в майку и спортивные брюки, брезгливо поморщился. «Широкий» жест начальника показался ему подачкой, словно Поляков предложил ему тщательно пережеванное мясо, выплюнутое на тарелку.
Олег Скачков, отвечая на молчаливое предложение патрона, пожал плечами.
— Иди-иди, — подбодрил его Поляков.
Скачков опрокинул в рот рюмку водки и скрылся в комнате, закрыв за собой дверь.
Девушка подобрала ноги под себя и равнодушно смотрела на очередного. Она еще не осознала смысла слов, брошенных ей в лицо Поляковым, все это походило на бред. Слова можно было забыть, но сделать это мешала боль, которую причинил ей этот изверг. Слова и боль казались неразделимыми; уйдет боль или хотя бы притупится — перестанут мучить и бредовые фразы, которые толчками, в таком же темпе, как и были выплюнуты ей в лицо, бились сейчас в мозгу.
За полгода работы в массажном салоне ей попалось всего три или четыре откровенно грубых клиента, но их жестокость не шла ни в какое сравнение с тем, что сделал с ней Поляков.
И вот еще один готов продолжить начатое своим начальником.
Правда, на его лице нет откровенно глумливого выражения, которым буквально пропиталась физиономия Полякова, скорее он больше сосредоточен.
Лена проводила Скачкова взглядом до окна и снова поморщилась от боли. Руки затекли от врезавшегося металла наручников, острая боль постепенно переходила в онемение. Болела шея: когда Поляков рванул ее за волосы, девушке показалось, что что-то хрустнуло.
Она вспомнила странный разговор с Русланом. «Теперь твоя жизнь в руках Радзянского», — сказал он. И еще: «Радзянскому я уже преподнес сюрприз, а тебя он ждет впереди».
Бред, бред...
Она мотнула головой и снова ощутила острую боль в затылке. Лев не может быть ее отцом — этим даже не стоит забивать голову, это просто способ давления на нее. Но зачем давить именно на нее, особенно сейчас, когда она и так в плену? Давление должно оказываться на Льва. Если ему сказали то же самое, что и ей, тогда...
Ничего не понятно, все как в тумане.
Руслан заявил, что Лев должен выполнить какое-то задание. Он — наемный убийца? Это такой же бред, как и россказни об их близком родстве. Лев сильный, волевой и... нежный. Не то что эти звери. Он даже не клиент. Именно так; она не чувствовала себя продажной девкой. Она отдавалась ему полностью, чувствуя, как кружится голова от его близости. Поначалу, не в силах объяснить себе, что же с ней происходит, нашла причину в обещанных ей больших деньгах. Они-то и заставили отработать так искусно, что даже самой стало приятно. Не хотелось отпускать от себя этого сильного мужчину, прижаться и уснуть у него на груди...
«Уже вечером я обниму тебя. Целую, пока».
Ей стало невыносимо совестно перед человеком, которого она продала. Сама мучается, а его заставляет ненавидеть и проклинать себя.
«Пожалуйста, Лев, быстрее...»
И фигура охранника затуманилась от проступивших на глаза слез.
Олег Скачков подошел ближе. Склонившись над девушкой, голова которой в неудобной позе покоилась на скрещенных руках, он отомкнул наручники и, подхватив ее на руки, положил на кровать. Укрыв пленницу простыней, Олег снова отошел к окну, прикурил сигарету.
Интуитивно девушка поняла, что сегодня ее больше не тронут. Во всяком случае, этот парень.
Поблагодарить его хотя бы взглядом. Но мысли ее тут же вернулись к Радзянскому.
— Это правда? — тихо спросила она.
— Ты о чем? — не оборачиваясь, спросил Скачков. Он видел сотни путан, скорее эта девчонка недавно занялась древним как мир ремеслом.
— Я говорю о Радзянском. Это правда, что он — мой отец?
От этого вопроса ей захотелось десятки раз поменять выражение лица — от глупого и стыдливого до открыто идиотского.
— Правда.
Это слово не прозвучало как ответ, наоборот, внесло еще большую сумятицу. Неожиданно вспомнился ночной разговор, откровения Льва, который работает в «Болоте» и носит кличку Дуремар, а в Гемлик приехал для того, чтобы навешать лечебных пиявок на больные ноги Руслана Хачирова.
Ей стало легче, словно она получила от Скачкова исчерпывающий категорический ответ, развеявший все сомнения.
...Надевая свежую сорочку, Поляков смотрел на себя в зеркало. Он постарался забыть вымученные глаза Елены, внушающие ему брезгливость. Еще большее омерзение вызвал Олег Скачков, который не отказался от предложения попробовать эту шлюху. Правда, вернулся быстро.
«Слабак», — на лице Вадима Полякова промелькнула самодовольная улыбка. Он уже давно внушил себе, что там, где он побывал, простому смертному делать нечего. Половой гигант — это определение не шло Полякову, подходило другое: «Паршивое дерево растет в сук». О том, что в отделении за глаза о нем говорят именно в такой форме, Вадим знал и опять же не имел ничего против, поскольку эта поговорка говорила о его могучем мужском достоинстве, о второстепенном определении «паршивое» он старался не думать.
Проститутка, сыгравшая роль дочери Руслана Хачирова, не стоила того, чтобы воспользоваться ею еще раз, но при случае следует напомнить ей, кто она, кем стала после того, как затащила в постель собственного папашу.
Эти мысли вызвали в Полякове что-то наподобие желания, и он решил сегодня же вечером навестить Руслана и его приемную дочь.
Вадим выпил полстакана гранатового сока, сунул ноги в удобные туфли коричневого цвета с плетеным верхом и спустился к гаражу, где его уже поджидали оперативники.