Олег закончил измываться над собственными мозгами, которые просили похмелиться. Хотя бы в том же кафе, куда направились Людмила и Геннадий Андреевич.
— Я больше не нужен? — задал он неуместный вопрос.
Князев долго созерцал его отекшую, как всегда, похмельную физиономию. Не нужно быть прозорливым человеком, чтобы догадаться, что сейчас больше всего интересует Скачкова.
— Нет, не нужен. Иди, помяни начальника.
Олег кивнул.
— Хороший начальник — мертвый начальник. Чего не скажешь о его заместителе.
Отвечая на собственные мысли, Князев кивнул в сторону удаляющейся пары:
— Кажется, я догадываюсь, почему у вас сегодня такое хорошее настроение.
Сам же Князев испытывал двоякое чувство. Скорее всего его ждет повышение и он займет место Полякова. Взгляд зама скользнул по камуфлированной под цвет бойни простыне, которая стала временным саваном Вадиму Полякову.
* * *
На площади морского вокзала Радзянский влился в толпу экскурсантов, которых набирал бойкий молодой человек с мегафоном, приглашающий посетить ущелье Цихерва, Бзыбскую крепость и другие достопримечательности приморского побережья. Для Льва это был лучший способ покинуть горячее место. Сейчас на нем была цветастая рубашка с крупными узорами, в широких льняных брюках некоторая помятость носила отпечаток шарма. Белая панама, солнцезащитные очки довершали его облачение, которое, как камуфляжный костюм под соответствующую местность, надежно вписывалось в пеструю толпу отдыхающих.
Туристический автобус марки «Мерседес» миновал Гудауту, немного задержался на железнодорожном переезде у населенного пункта Бармыш и наконец сделал остановку в непосредственной близости от крепости.
Лев незаметно отстал от группы экскурсантов и вернулся на шоссе. Частник на шестой модели «Жигулей» довез его до Гагры, где Лев уже окончательно договорился с одним из многочисленных водителей, предлагающих свои услуги, отвезти его в Туапсе.
Он без труда отыскал автостоянку, где перегонщик оставил машину, и, когда пальцы сомкнулись на руле «БМВ», Радзянский с облегчением выдохнул, подумав, что основная часть долгой операции прошла довольно успешно. На его лице даже проступила улыбка. Он позволил себе расслабиться еще больше, немного пофантазировать; то ли потому, что такие мысли приносили ему облегчение, то ли он искусственно маскировал ими действительное положение дел. А думал он о том, что все эти невероятные действия со стрельбой и погонями, с хитроумными комбинациями происходят не по той болезненной причине, которая словно клеймом была помечена близким родством с Леной, а по другой, носящей, однако, все те же определения — самая близкая и любимая, ради которой он...
Лев так и не смог выжечь из груди того безумного чувства, в котором как любовницы Лены в нем было больше, чем дочери. А казалось, пора бы выкинуть из головы весь этот мазохизм, свыкнуться, но это слово делало его рабом — себя или еще кого-то, кто издевательски посмеивается над ним, подглядывая либо из Эдема, либо из преисподней — в его положении никакой разницы.
Патология...
Ей снился тревожный сон, образы множества людей, в окружении которых она находилась, были размыты, издалека доносился чей-то знакомый голос, призывающий бежать. Но ватные ноги не слушались, вязли, словно в песке. Она падала, помогала себе руками, а неясные тени вокруг, смеясь, издавали каркающие звуки.
Лена проснулась. Комната была наполнена солнечным светом, но и он не в состоянии был прогнать ночные страхи: где-то за окном все еще слышались резкие голоса, словно пришедшие из сна, и девушке казалось, что вот-вот донесется еще один голос, приказывающий бежать.
«Чертовы птицы!» Оцепенение прошло, как только она наконец-то определилась, что за окном, как всегда, кричат чайки. И вслед за этим, будто навсегда утерянное, пришло состояние радостного ожидания. Точнее, оно вернулось, потому что девушка заснула с ним, но потеряла в неспокойном сне.
«Сегодня должно что-то случиться». — Она возбужденно прошлась от окна до двери, невольно прислушалась и вернулась, распахнув ставни. Нет, не что-то, сегодня она встретится с Львом. Когда? Насчет времени Руслан не сказал ничего определенного, как не объяснил толком, почему вчера не состоялся обещанный телефонный разговор с Радзянским. Она не поверила, когда Хачиров сообщил, что Лев не приехал, хотела расспросить кавказца, но тот велел ей заткнуться. Потом неожиданно сорвался на оскорбления: «Оборзела, сука?..»
Лена не знала, когда прибывает самолет рейсом Москва — Сочи, из Самары она прилетала дважды — на «Ту-154» — в одно и то же время: 12.40 местного.
Она решила, что из Москвы самолет должен вылететь раньше, чем из Самары. Может, Лев уже в пути. А может, уже прилетел и едет на такси.
Ее наручные часы лежали на столе и показывали начало седьмого. «Нет, все же рановато», — решила она.
Спустя полчаса она была готова к встрече. Долго думала, воспользоваться ли макияжем. Если нет, будет выглядеть соответственно ситуации, если да, то загримирует отчасти и свои чувства. Поймала себя на мысли, что подстраивается под свое и так незавидное положение, хочет до некоторой степени визуально усилить его, выглядеть более жалкой, чем это есть на самом деле. Нашла отговорку, что все эти мысли не ради нее, а для Льва, чтобы он увидел на ее осунувшемся лице больше беспокойства в свой адрес, нежели наоборот. Только вот разберется ли он? И захочет ли?
Неконтролируемые от близкого свидания мысли не покидали ее ни на минуту.
Снова взгляд на часы: начало восьмого. Она не могла предположить, что Лев давно уже прилетел и так же, как она, отмечает время.
Сбросив халат, она на голое тело натянула джинсовые шорты и майку, закурила и села у окна. Дотянувшись до столика, взяла часы, положила перед собой на подоконник и стала вспоминать день вчерашний...
Вчера Елена с утра не находила себе места. Чертов Руслан так и не удосужился сказать ей, когда ждать звонка от Радзянского.
Восемь утра...
Девять...
Десять...
В начале одиннадцатого во дворе, как по команде, собрались несколько человек, постоянных обитателей этого дома, и среди них — Руслан. Они оживленно разговаривали, помогая себе энергичными жестами, потом Хачиров уехал. Как ни вслушивалась, Лена не смогла разобрать, о чем они говорили, но отметила обеспокоенность на лице Руслана, когда тот садился в джип, стоящий под окнами ее комнаты.
Она стала дожидаться возвращения Руслана, разумно предположив, что только в его присутствии она может поговорить со Львом.
Двенадцать... Час дня... Три часа...
Вначале она не обратила внимание на то, что ей, как обычно в полдень, не принесли поесть. Голода она не ощущала, даже когда пришла пора ужина. Словно ее питало, а не отбирало силы чувство напряженного ожидания.