Гекко остановил машину напротив второго подъезда и не стал глушить двигатель, будто увидел человека, сбегающего по ступенькам. Дверь открылась, и к машине поспешил маленького роста пухлый человечек лет сорока с небольшим. От него несло спиртным. Он объяснил:
– У жены сегодня день рождения.
– Но дело прежде всего, сам понимаешь, – сказал Глумов. – Прокатимся в одно место. Там мы задержимся минут на двадцать, не больше.
– Если только ненадолго. У нас гости...
Глумов не стал его слушать. Он представил этого человека:
– Майор Бармин, стройбат. А это Паша Цыплаков, капитан в отставке. Он один из нас, не бойся.
У Цыплакова в голове тотчас всплыли слова Мирковича. На его вопрос: «Кого еще нелегально «крыл» Глумов?» он ответил: «Точно мне об этом неизвестно. Могу предположить, что под его влияние попал командир стройбата. Глумов «подцепил» майора за продажу рабсилы, запчастей и еще какой-то мелочи, гвоздей, кажется».
Он сказал, что у него гости. Если так, то самые близкие и близорукие. Майор был одет в хлопчатое трико с прошитыми стрелками и футболку с кофейным пятном. Глаза его воровато бегали раза в три быстрее кошачьих на ходиках. Если бы на нем была шапка, Цыплаков попросил бы Гекко порыться под сиденьем в поисках огнетушителя.
Гекко выехал на Шмитовский проезд, оттуда буквально просочился в промзону, где улица Ермаковская Роща и Шелепихинский тупик образовывали шпильку, похожую на знаменитый поворот автодрома в Бельгии.
«Уазик» въехал на территорию, как показалось Цыплакову, склада. Для этого Гекко не пришлось выходить из машины и открывать ворота. Ржавые и покосившиеся, они были намертво зафиксированы максимум на габариты «буханки».
Еще одни ворота, на этот раз складские, тоже были гостеприимно распахнуты. Братья Гекко первыми вошли на склад и осмотрели помещение, по которому гулял ветер; здесь не было ничего, кроме груды поддонов и тарных ящиков.
Глумов отвел Цыплакова в сторонку и жестко сказал:
– Стой здесь. Мне нужно перекинуться парой слов с майором.
– Объясни мне, что здесь происходит.
– Стой здесь, – с нажимом повторил Сергей.
Он вплотную подошел к Бармину и вполголоса, чтобы не слышал Цыплаков, спросил:
– В «телеге», которую ты на нас накатал, рассказал о коллекторе? Кто еще знает о нем?
Сердце у Бармина замерло в груди. Он не мог понять, как Сергей догадался о том, что именно он делал в коллекторе. Но факт оставался фактом.
– Это была ошибка, Сергей!
– Ты успел отправить «телегу»?
– Нет. И не смог бы.
– Кто бы сомневался. Но ты предал нас. Или ты так не считаешь?
Глумов вернулся к Цыплакову и сказал:
– Убьешь майора.
И протянул ему пистолет. Это был бесшумный вариант Макарова, но Цыплакову от этого не полегчало. Он задал идиотский вопрос, подсознательно оттягивая время, точно зная, что скоро возьмет в руки оружие и впервые наставит его на живого человека, и убьет его. Иначе кончат его. И сделает это Гекко-младший. На него Глумов дал короткую, но исчерпывающую информацию: «Стрелок от бога. Один только недостаток: много курит. Утешает только, что прикуривает он исключительно от пистолета».
– Можно идентифицировать этот пистолет?
– Да, – как ни в чем не бывало ответил Глумов. – Он из партии, сгоревшей на ульяновских складах. Но из него ни разу не стреляли. Ты будешь первым.
– А если я откажусь?
– Ну, ты же не вчера родился, Паша. Откажешься – сядешь лет на пятнадцать-двадцать за убийство Мирковича. – Сергей пустился в философию. – Это жизнь, Паша. «Лошади не знают, зачем бегут. Мы тоже не знаем». Мой тебе совет: не затягивай время. С каждой потраченной минутой тебе будет тяжелее. В холодную воду нужно прыгать с головой. Начнешь ногой щупать воду, и...
То ли сам Цыплаков взял пистолет, то ли Глумов вложил его ему в руку. Только не смотри ему в глаза, приказал себе Цыплаков, быстрым шагом подходя к майору, иначе они будут преследовать тебя всю жизнь.
И все же он встретился с глазами комбата. Они перестали бегать. Его ходики сломались еще до того, как сам он умер. Цыплаков нажал на спусковой крючок, целясь майору в левую половину груди.
Выстрел. Майор упал, как подкошенный. Цыплаков опустил вооруженную руку и добил его выстрелом в голову. Как будто проделывал это десятки раз. Оказалось, убить человека – легче легкого. Как жить с этим – ему еще предстояло узнать.
Он вернул Глумову пистолет и прошипел ему в лицо:
– Только не говори, что теперь мы повязаны кровью и мы братья.
Сергей наигранно распахнул глаза:
– Как скажешь!
Цыплакову нужна была трезвая голова, чтобы осмыслить произошедшее, найти смягчающие обстоятельства, а уж потом уснуть на них, как на удобной подушке. И все же он не удержался и прихватил домой бутылку водки. Налив полстакана, выпил залпом. Поставив стакан на стол, увидел на дне застывшие глаза убитого им майора. Его вырвало. Дико. Как никогда в жизни.
После второй порции водки, которая осталась без последствий, он набрел на смягчающие вину обстоятельства. Они были из разряда клише, но даже единица лучше, чем ноль.Ничего личного.Эти слова он мог сказать майору.Он не убивал подполковника Мирковича. Но реально мог получить срок за его убийство.Узнать бы, кто стрелял в него...
С этой мыслью, которая закрутилась в его голове, как испорченная пластинка, он провалился в сон, будто лишился сознания.
В СКВР часто пользовались услугами так называемых внешних источников. В основном это были кадровые сотрудники военной разведки. Одни работали за деньги, другие оказывали бескорыстную помощь, третья категория решала с помощью сотрудников СКВР какие-то свои задачи.
И в этот раз Цыплаков решил привлечь к работе спецов из отдела электроники. Этим двум парням на двоих было чуть за шестьдесят. Нельзя было сказать, что они шли в ногу со временем, – они шли на шаг впереди него. Цыплаков назвал им адрес генерала Разлогова:
– Мне нужно знать каждое слово, произнесенное в его доме, начиная с завтрашнего дня.
Цыплаков назвал нереальные сроки и знал об этом. Только на подготовительную работу уйдет два или три дня.
Разведчики, получив задание, ушли. Цыплаков мысленно представил себе лист бумаги, на котором проявились строки:
«Доложить Разлогову о том, что в его доме скоро будет установлены «жучки»...
За эту простенькую операцию отвечал узкий круг людей. Во-первых, это сам Цыплаков и Светлана Ипатьева. Во-вторых, Игорь Джумагулов и трое или четверо его бойцов, группа, которая обеспечивала спецам из ГРУ физическую защиту. Ну и, в-третьих, это Костя-Хан. Казалось, не было такого задания, в котором Багдасаров не принимал бы участия.