– Для чего? – тихо полюбопытствовал Драгун.
– Я забыл вам сказать. Рамаянг ловил акул. Из их кожи он делал замечательную обувь, которую продавали туристам.
– Рамаянг и его семья продавали? – ради интереса уточнил Владимир.
– Нет, кому тут продашь! Другие люди покупали у Рамаянга обувь и отвозили на главный остров.
– Везде перекупщики, – вздохнул Драгун.
Узнав о цели визита, старик настороженно покосился на Владимира. Ему не внушал доверия человек, угодивший под бомбардировку пернатых. Администратор заверил Рамаянга, что у пришельца самые серьезные намерения. Тот попросил минуту подождать и вернулся с удивительным предметом в руках. Он напоминал булаву, густо утыканную акульими зубами. Старик гордо сообщил, что зубы он выбирал особенно тщательно. Каждый остр как бритва, а вместе они являются грозным орудием, способным остановить любую хищницу.
– Твой нож… он для самоубийц… – сказал старик. – Если ты ранишь им акулу, будет много крови, приплывут другие акулы, они сожрут тебя. Моя вещь причиняет акуле боль, она пугается и уплывает. Хорошая вещь, очень хорошая вещь. Но она дорого стоит, – старик испытующе глянул на Владимира: – Двести долларов.
Администратор перевел, от себя добавив:
– Он слишком много заломил, тут редко кто за месяц столько зарабатывает.
– Если эта вещь спасет мне жизнь, она вообще бесценна. Я не буду торговаться, – отрезал Драгун.
Дорога оказалась еще труднее, чем думал Комбат. Километра три они прошагали бодро, почти весело. Потом миновали распадок, и тут началось. Казалось, здесь проводили испытание мощнейшей аэродинамической трубы. Значительная часть деревьев была повалена, искателям завещания приходилось обходить толстые стволы, ощетинившиеся ветками. Они шли зигзагами, которые вдвое превосходили путь по прямой. Прореженный лес давал возможность оглядываться назад, и Комбат видел, как медленно увеличивается пройденное ими расстояние. Он сам почувствовал усталость и догадывался, насколько тяжело приходится Светлане. Но та держалась молодцом, не жаловалась, только перестала разговаривать и шла закусив губы.
Поваленный лес закончился так же внезапно, как начался.
– Что это было? – наконец-то обрела дар речи девушка.
– Наверное, дело в лощине, где рос поваленный лес. Когда подул ураганный ветер, тут он получил дополнительное ускорение и валил деревья, будто карточные домики.
– Хорошо, что мы не угодили в этот ветер, – заметила Светлана.
– Хорошо, – согласился Рублев.
Дорога стала легче, но между ними и озером лежало еще много километров. Комбат уже начал жалеть о своем решении пройти весь путь за один день. Он совершал и гораздо более сложные марш-броски, но столичная девушка не привыкла к запредельным нагрузкам. Что она, никогда не занимавшаяся спортом, знала более утомительного, чем школьные уроки физкультуры? А тут сразу угодила в горнило испытаний на выносливость. Рублев надеялся лишь на то, что молодой организм еще полон сил и девушка способна выдержать многочасовую ходьбу. Иногда, впрочем, он задавался мыслью: «Зачем я гоню лошадей? Кто отыщет нас в громадной тайге? Мы достаточно оторвались, можно устроить стоянку и переночевать. Озеро никуда от нас не убежит. А девочка отдохнет и завтра будет в состоянии идти».
– Света, ты как? – спросил он больше для очистки совести.
– Нормально, Борис, что мне сделается? Я же молодая, и рюкзак у меня раз в пять меньше вашего.
– При таком раскладе стыдно признаться, даже если очень тяжело, – продолжил ее мысль Рублев. – Ладно, в таком случае шагаем дальше.
К озеру они дошли, когда солнце целиком скатилось за высокие деревья. Комбат, наступив на горло собственной песне, хотел было устроить привал, но глазастая Светлана увидела за лесом узкую голубую полоску. И столько радости звучало в ее восклицании, что Рублев, даже если бы твердо хотел остановиться, без колебаний отменил бы свое решение.
Последний километр отнял у девушки все силы без остатка. Комбат не стал ее мучить, быстро установил палатку, достав из рюкзака только вещи для ночлега. Светлана уснула на удивление быстро. Обычно, если переутомление слишком велико, человек долго ворочается с боку на бок, ищет удобную позу для ноющего тела. Причем ему кажется, что из-за полного изнеможения он отключится, едва доберется до постели, но часто спасительный сон приходит только через несколько часов. Светлана же размеренно засопела, едва положила голову на подушку.
«Ты далеко не так безнадежна, как мне казалось», – подумал Рублев.
Он испытывал легкое беспокойство. И в тайге есть шанс, что на них, спящих, случайно наткнется человек. Причем неизвестно, какие намерения у этого человека – хорошие или дурные. Но шанс этот слишком мал, практически ничтожен. Вероятность того, что у озера находятся люди, куда выше, а спящие они будут совершенно беспомощны. Обычно сон у Комбата был очень чуткий, но он тоже устал и не знал, услышит ли незваного гостя.
К счастью, тревоги Бориса оказались беспочвенными. Его разбудило не подозрительное копошение у палатки, а пение птиц. Рублев выбрался наружу. При утреннем свете он увидел, насколько красиво озеро в обрамлении густого леса. Заметить это успели до него. Слева примерно в километре виднелось какое-то здание. Рассмотрел Комбат и забор, окружавший сооружение.
«Видно, непростые люди там обосновались», – подумал он.
Но гораздо больше его волновал другой вопрос. Надо было искать подсказку. А как поступить? Идти самому, оставив девушку сторожить вещи? Но сторож из нее аховый, скорее жертва для людей со злыми намерениями. Бросать палатку тоже жалко: как ни крути, она у них одна. Если стащат, придется каждую ночь мастерить шалаш, который не спасет от дождя. Разумнее всего собрать вещи и двинуться на поиски указателя. А жаль. По чистой случайности они остановились в очень красивом месте. Крошечная поляна оканчивалась пологим бережком, усыпанным мелким песочком, – просто какой-то праздник для усталых путников!
«Мы сюда не кайфовать приехали, а делом заниматься! Вот найдем завещание – тогда отдохнем», – одернул себя Рублев.
Он разбудил девушку. Судя по карте, указатель находился левей, как раз в той стороне, где стояло здание. Примерно вдвое сократив расстояние до него, Комбат увидел нужное дерево. Очень приметное, с раздвоенным стволом. Борис разделся, оставшись в одних трусах, и пошел в воду. Она оказалась на удивление теплой, градусов двадцать.
– Горячие источники тут бьют, что ли? – удивился Комбат, заходя в озеро.
– Что вы сказали, Борис? – не расслышала девушка.
– Ничего, скоро сама узнаешь, – отсчитав двадцать шагов, Рублев опустил голову.
Вода озера была достаточно прозрачной, и, хотя Комбат зашел в нее по грудь, дно просматривалось хорошо. Вот только шаги у Рублева оказались великоваты. Лишь повернувшись, он заметил торчавший чуть в стороне корч. Борис нырнул и стал разгребать грунт вокруг него.