– Только одно: что я буду копать дальше дозволенного.
– Это трудно скрыть.
– Так и есть, – улыбнулся Мартьянов. Он неожиданно подался вперед, однако продолжил все тем же бесстрастным голосом: – У вас роскошный особняк, насчитывающий сорок комнат, богатая коллекция живописи, ювелирных украшений. Съезд с дороги, ведущий к особняку, «прикрыт» дорожными знаками «Тупик» и «Проезд запрещен» и разметкой желтого цвета, обозначающей границу проезжей части. На протяжении всего пятикилометрового пути до особняка насчитывается четыре милицейских поста и восемь патрульных машин. За пятьсот метров до ворот – система «Барьер», способная остановить груженый «КамАЗ».
Теперь Болотин подался вперед. Тем не менее вопрос: «Откуда вы это знаете?» – так и не прозвучал. Его собеседником был разведчик. Он показал себя неплохим психологом... В этой связи Болотин вспомнил о прошлогодней встрече с человеком, который оказался экспертом в области психологии. Он удивил министра одной только вещью, попросив лист бумаги с его рабочего стола. «Нет, нет, чистый лист мне не нужен». И он получил то, что потребовал. Болотин писал на чистом нелинованном листе, и хотя исписал их тысячи, все равно строчки чуть поднимались вверх, и эта деталь говорила в пользу напористости его характера: вера в удачу и любое начатое им дело. Вот это-то и поведал ему эксперт. И, конечно же, оказался прав.
– Вернемся к делу, – предложил Болотин.
Мартьянов отреагировал незамедлительно:
– Вы что-нибудь слышали об агентурной группе «Восток»?
«Что-то связанное со СМЕРШем?» – пронеслось в голове министра.
– Рассказывайте. Мотивы вашего обращения приберегите на финал.
Мартьянов поменял положение на стуле. И начал издалека. Болотин заметил, что его мысленная связка со СМЕРШем была нелишней.
– В мае 1918 года был создан Всероссийский Главный штаб. Разведка в нем сконцентрирована в военно-статистическом отделе Оперативного управления. И почти сразу же возникла необходимость создания группы агентов.
– У кого, простите, возникла такая необходимость?
– У начальника разведки.
– Продолжайте.
– Группа была сформирована из семи человек – по числу отделений разведчасти. Первое отделение – разведывательное. Второе и третье – германское и австрийское направления соответственно. Четвертое и пятое – скандинавское и романское. Шестое и седьмое – дальневосточное и ближневосточное. Эти семеро агентов находились в личном подчинении начальника разведчасти ВСО – военно-статистического отдела, – напомнил Мартьянов. – Они стали пионерами в области реализации специальных операций. Каждый агент отвечал за свой номерной сектор. Но только один агент не имел своего направления. Он представлял 1-е, разведывательное отделение и мог в случае оперативной или иной необходимости стать в пару к кому-либо из шестерки. Фамилия этого первого агента – Панин. Николай Ильич Панин. На момент формирования группы ему едва исполнилось двадцать пять лет. По сути, он был универсалом, выполняя секретные поручения начальника Оперативного управления в любом из перечисленных мною регионов, будь то скандинавские страны или страны Ближнего Востока.
Мартьянов прикурил очередную сигарету и продолжил:
– 1918 год. Смута как в самой молодой России, так и в Европе, оказавшейся многодетной соседкой революционерки. Ликвидация нежелательных лиц в России и за рубежом – это было главной задачей агентов Панина. Но была и другая сторона их деятельности, о которой я расскажу позже.
Болотин согласно покивал. Он слушал внимательно, сцепив пальцы рук, со стороны казалось – с напряжением. Он был немного удивлен тем, что Мартьянов оказался хорошим рассказчиком. Наверное, тому способствовала обстановка кабинета: через плотно запахнутые шторы даже в солнечный день едва проникал свет. Настольные лампы с зелеными абажурами – вот что было основным источником света и придавало его хозяину вдохновения.
Тем временем Мартьянов продолжал:
– Структура военной разведки менялась часто; на жаргоне агентов – линяла. А эта семерка продолжала функционировать, и состав ее не менялся. Даже в пору Регистрационного управления Полевого Штаба РВСР и Разведуправления Штаба РККА. В 1937 году по личному распоряжению начальника разведупра число агентов удвоилось. Но не потому, что возросло число задач или расширились их функции. Только для того, чтобы первая семерка смогла подготовить себе смену.
– Могу представить, что стало со «стариками», проработавшими на разведку два десятка лет. 37-й год, вы сказали? – министр многозначительно приподнял бровь.
Мартьянов покачал головой:
– Смена поколений прошла тихо. Например, Николай Панин ушел в мир иной в почтенном возрасте.
– Вас заинтересовала судьба Панина. Почему?
– Вы плохо слушали. Извините.
– Постойте, вы хотите сказать, что...
– Совершенно верно, – кончиками губ улыбнулся Мартьянов. – Мой порядковый номер в агентурной группе – первый.
Если бы Болотин не знал структуру Главного разведывательного управления, задач его руководителя (часто его называли Директором), его личного окружения, то усомнился бы в правдивости своего гостя.
Он сказал, что состав группы зависел от величины разведывательного аппарата. Впрочем, это интерпретация его слов в исполнении Болотина, но суть от этого не менялась. С годами разведывательный аппарат разросся, расширились задачи и фронт работ, а значит, число агентов должно было вырасти минимум в два раза. Основных управлений в ГРУ – тринадцать, вспомогательных управлений и отделов – семь. С другой стороны, к чему Директору целый отряд личных агентов? И министр спросил, предугадывая ответ:
– Вас так и осталось семеро?
– Да.
– Задачи прежние? Ликвидация нежелательных лиц?
– Это не самая интересная сторона нашей деятельности.
«Самое время перейти к мотивам обращения к министру безопасности и внутренних дел». Однако Болотин воздержался от напоминания.
– Разведка во все времена нуждалась в деньгах. В 1918 году деньги для начальника разведуправления не имели ни цвета, ни запаха. Деньги, выигранные агентом в австрийском или французском казино, для него были просто деньгами. Равно как и деньги, полученные от реализации украденной картины, ювелирного украшения. На Дальнем Востоке, в Германии и Австрии мои предшественники занимались в том числе и финансовым обеспечением службы. Кто-то из них вел светскую жизнь, обольщал богатых вдов, принимал в знак признания и любви украшения либо похищал их, играл в рулетку, был непобедим в покере – поскольку владел навыками шулера. Кто-то грабил банки и обчищал дома банкиров и аристократов. Агенты уходили от погони, избавлялись от свидетелей. Они отрывались от этой работы, чтобы выполнить другую, порой сообща: устраняли политического деятеля в Европе, на Востоке. Им приходилось убивать своих коллег – агентов английской, немецкой, китайской разведок. Однажды начальник разведки, очередной начальник разведки, – сделал поправку Мартьянов, – заметил, что нереализованных ценностей, включая картины знаменитых мастеров и ювелирные украшения мастеров эпохи Возрождения, скопилось в избытке. Это значило...