— Нет, с Женькиного.
— Тогда все нормально. Совершенно нереально поставить на «прослушку» весь дом. И все же, я тебя умоляю, больше не пытайся с внешним миром связаться. Затаись. Береженого бог бережет.
— Не буду, — покорно сказала Вета и спросила:
— А что говорит мой отец?
Далила передала все, что узнала от Лизы, повторив свой вопрос:
— Так что будем делать? Против воли родителей я пойти не могу. Если хочешь, я через Лизу передам отцу всю информацию, он подыщет хорошего детектива, расследование проведут…
Она осеклась, заметив, как стекленеет взгляд Виолетты, как бледнеет она.
— Что с тобой? — испугалась Далила.
— Вы сказали, что будет обыск?
— Не официальный, но обыск все же, похоже, будет.
— Когда?!
— Завтра…
Вета вскочила и со всех ног понеслась в прихожую. Насилу Далила ее догнала и, крепко схватив за руки, воскликнула:
— Ты куда?!
— Домой!
— С ума ты сошла! Тебя же схватят!
— Пусть лучше схватят, чем отец секрет мой узнает! — взвизгнула Вета, осатанело пытаясь вырваться. — Пустите меня! Мне надо срочно уйти!
— Вот что, — спокойно сказала Далила, — я тебя никуда не пущу. Мы вернемся на кухню, ты расскажешь, в чем дело, и вместе решим, как быть. Идет?
Вета сникла:
— Идет.
На кухне она долго вздыхала, не решаясь рассказывать, а когда рассказала, Далила с трудом сдержала улыбку. Оказывается, мальчик без лифчика Вету фотографировал — «ужас» какой!
— Да, а что папа подумает, если увидит?
— Подумает, что ничего нет на свете ужасней обнаженной женской груди. Какие-то там убийства против этого просто слабо.
— К убийствам я отношения не имею, а фотография все же моя. Папа думает, что я скромная… И там есть еще…
Далила насторожилась:
— Что — еще?
— Мальчик. Парень мой. Он рядом стоит.
— Ну и что?
— Как — что? — вспыхнула Вета. — Он за грудь меня трогает!
— Девочка, не делай трагедию из пустяка. Да, папа фотографию не одобрит. Еще больше ему не понравится мальчик.
— Но мне тогда было шестнадцать лет!
— А я в четырнадцать родила, — скромно призналась Далила и поспешила добавить:
— И это еще не предел. Подумать только, какие тревожат тебя пустяки! Кстати, зачем ты фотографию эту дома хранила? Вета опять покраснела:
— Он сказал, что у меня грудь очень красивая и долго уговаривал сфотографироваться. Я согласилась, а потом, когда он фотки мне показал…
Закончить она не смогла — разрыдалась.
— Ты свою грудь увидела и не захотела с ней расставаться, — довела до конца мысль Далила. — Все ясно. Где ты крамольные фотки хранишь? Может, родители их не найдут, раз до сих пор не нашли?
— Они не нашли, потому что у меня только искали, а я прячу у младшей сестры, — сквозь рыдания выдавила Вета и вдруг закричала:
— Отец не должен фотографию эту видеть! Да еще при милиции!
— Что же делать? — сочувственно и риторически спросила Далила.
— Я должна их забрать!
— Такой страшной ценой?
Вета, обливаясь слезами и кусая губы, взмолилась:
— Далила Максимовна, миленькая, пожалуйста, ну, пожалуйста, пойдите ко мне домой, заберите их, фотографии эти, я вам расскажу, где они спрятаны.
— Но как я в твою квартиру войду?
— Я дам вам свои ключи.
Далила задумалась:
— Войти в чужую квартиру без разрешения… Нет-нет, не могу. А если отец или мать придут?
— Если вы пойдете прямо сейчас, их не будет. Квартира пустая!
— Сейчас я не могу. Мне пора на работу. Лучше завтра с утра.
— Утром придет милиция, — горестно всхлипнула Вета. — И мама дома с утра.
Глядя на горе девушки, Далила подумала: «Придется пойти. Если я не пойду, она сама за грудью своей отправится».
— Ладно, — вздохнув, сказала она, — давай ключи и рассказывай.
Вета встрепенулась:
— Вы правда пойдете? Вы меня не обманете?
Далила посмотрела на часы и подумала: «Час туда, час обратно. Если в пробку не попаду, то и на работу успею».
— Через два часа фотография будет здесь, — сказала она. — Рассказывай, где ее найти.
— Как в квартиру зайдете, налево келья сестры, — оживившись, зашелестела Вета. — Проходите смело, не бойтесь. В это время она в школе. Шкаф платяной откройте, ящик нижний вытащите. Под ним фотография и лежит. Сейчас я вам расскажу, как можно проникнуть в наш дом.
Закончив рассказ, Вета с улыбкой призналась:
— Я всегда все прятала у сестры. Она маленькая, с нее спросу меньше.
«Вот и допряталась, — удручилась Далила. — А мне теперь отдуваться придется».
Знаменитый дом Виолетты Соболевой Далила не искала — петербуржцы все его знают, этот элитный дом. У подъезда она приостановилась и с мобильного сообщила Вете о своем благополучном прибытии — все, как условились. Пока та заговаривала зубы охране, Далила быстро набрала код и, войдя в подъезд, молнией юркнула в лифт. Охранник, отвлекаемый Ветой, не успел и слова сказать вслед Далиле.
У дверей квартиры Далила отключила мобильный — на случай, если вдруг кто-то из домочадцев нежданно нагрянет и придется прятаться у младшей сестры в шкафу. Далиле совсем не хотелось, сидя в шкафу, обнаружить себя внезапным телефонным звонком.
«По закону подлости, когда не нужно, обязательно кто-нибудь позвонит», — подумала она, входя в прихожую и оглядываясь по сторонам.
«Келью» младшей сестры Далила нашла сразу, но перед тем, как туда войти, она решила посмотреть на комнату самой Виолетты, с шиком обставленную и полную детских игрушек. Обилие мягких игрушек не очень-то поразило Далилу. Скромная, затюканная строгими родителями девушка вполне могла мечтать о новых впечатлениях и ярких событиях — об этой ее склонности говорили Далиле плюшевые игрушки.
Машинально она подумала: «Вету впечатлений лишили, а эта молодая женщина — дитя природы. Ей не хватает естественных проявлений чувств: смеха, переживаний, восторгов. И своих, и чужих. В детстве ей родители все запрещали, теперь она все запрещает себе сама. Поэтому и нытиком стала».