Джино спокойно сидел на руках у девушки, но потом начал кашлять снова; его грудь тяжело вздымалась.
— Ты сказала, что ему нужно дать какое-то лекарство, — заметил Рауль, хмуро глядя на нее. У него совсем не было опыта общения с детьми, но он не мог не заметить, что малыш серьезно болен.
— Нужно. — Беспокойство за Джино оказалось сильнее нежелания Либби пригласить Рауля к себе. — Тебе лучше пойти со мной, — тихо сказала она.
— Что с ним? — спросил он, когда они дошли до ее квартиры.
Либби остановилась, коснувшись рукой двери гостиной.
— У него был бронхиолит, который довольно часто возникает у детей, но потом развилась пневмония, и состояние резко ухудшилось. Несколько недель Джино провел в больнице, и теперь он не может избавиться от кашля. Врач сказал, что этому не способствуют условия жизни, — призналась Либби, вспоминая, как деревенский доктор предупредил ее, что на влажных стенах здешних домов появляется плесень, отрицательно влияющая на легкие Джино.
Она толкнула дверь и сдержала стон, увидев беспорядок. Неожиданный визит Рауля Кардуччи заставил Либби забыть о вчерашнем происшествии, когда прохудилась крыша и через потолок в спальню хлынул дождь. К счастью, у нее в гостях был Тони. Они распили бутылку вина, и Либби рассказала ему о своих финансовых проблемах и вероятности того, что придется закрыть магазин. Вместе они перетащили вещи из затопленной комнаты в гостиную. Тони удалось заделать отверстие в крыше, но он промок до нитки и был вынужден переодеться в спортивные брюки, которые держал в своем автомобиле.
Ее холсты были сложены у дивана, а одежда валялась кучей на полу. Заметив лежащее поверх одежды нижнее белье, Либби смутилась и покраснела. Рауль медленно оглядел комнату и заметил голубую плесень, которая снова появилась на стенах — несмотря на то, что Либби постоянно удаляла грибковые наросты.
Девушку раздражало выражение отвращения на лице Рауля. Судя по превосходному качеству одежды, он был очень богат, и, вне сомнения, его дом в Италии выглядел дворцом по сравнению с домом Либби, за который она так и не выплатила кредит.
— Извини за беспорядок, — пробормотала она. — Моя спальня была затоплена вчера вечером, и мы свалили все вещи здесь.
— «Мы»? — Рауль многозначительно посмотрел на ребенка.
— Мой друг Тони был здесь. — Она проследила за взглядом Рауля, который смотрел на три пустые бутылки из-под вина и два бокала на журнальном столике, и обратила внимание, что отвращение на его лице сменилось неодобрением.
— Похоже, у вас была настоящая вечеринка, — протянул он.
Неужели он думает, что они выпили три бутылки вина за один вечер?
— Тони работает в баре и приносит мне старые бутылки из-под вина. Я украшаю их и продаю на ярмарке ремесленников, — пояснила Либби. — Я художник, как и Тони, — прибавила она, когда Рауль ничего не сказал, но продолжал изучать ее с ледяным презрением во взгляде. Либби вознегодовала. С какой стати она должна оправдываться перед этим высокомерным незнакомцем?
Джино начал извиваться, требуя, чтобы его опустили на пол. Либби выполнила требование малыша и поспешила в крошечную кухню за лекарством.
Джино сразу же пополз к журнальному столику и потянулся к одной из винных бутылок. Рауль подхватил его за секунду до того, как он уронил стеклянную бутылку себе на голову. «Это не квартира, а смертельная ловушка», — подумал Рауль с отвращением, поднимая ребенка на руки и перешагивая через груды мусора на полу, чтобы встать у окна. А еще в комнате царил неприятный затхлый запах — продукт грибка на стенах.
О чем думала Элизабет Мейнард, воспитывая сына в таких ужасных условиях? На спинке стула висели мужские джинсы, и Рауль задался вопросом: принадлежат ли они этому чертову бармену-художнику по имени Тони, который был здесь прошлой ночью? Является ли он ее любовником? И если да, то какую роль он играет в жизни Джино? Пытается ли он стать настоящим отцом малыша, или у Джино имеется целая коллекция «приходящих дядей»?
Рауль нахмурился. Его сильно обеспокоила последняя мысль. Он знал, что за женщина эта танцовщица Либби. Он отлично понимал, какого сорта мужчины посещают ночные стрип-клубы. Раулю было неприятно думать, что его отец, возможно, познакомился с Либби именно там. Ему не хотелось признавать, что Пьетро посещал подобные заведения. Но нравится ему это или нет, у его отца был роман с Либби, и она родила ему ребенка.
Рауль посмотрел на малыша и еще раз поразился его сильному сходству с Пьетро. Волосы Джино были густыми, жесткими и вьющимися, как у его отца, а большие карие глаза имели те же янтарные пятнышки. Рауль вынужден был признать, что Пьетро обожал бы своего маленького сына. Но Пьетро умер, так и не увидев ребенка. Рауль не мог понять, почему отец не доверял ему. Он мог только предполагать, что владелец многомиллиардного бизнеса стыдился своих отношений с танцовщицей ночного клуба, которая была на сорок лет моложе его. Возможно, отец подозревал, что Либби охотится за его деньгами, и именно поэтому решил, что его маленький сын должен провести детство в доме семьи Кардуччи.
«Жаль, что Пьетро упомянул в завещании мать ребенка», — мрачно подумал Рауль. Либби явно не имеет ни малейшего понятия о том, как ухаживать за малышом. Джино смотрел в окно, но вдруг повернул голову и одарил Рауля улыбкой, демонстрируя два маленьких белых зуба. Ребенок был милым, вне всяких сомнений. Рауль улыбнулся в ответ и внезапно почувствовал всепоглощающее желание защищать сына Пьетро. В этот момент он осознал, что хочет ухаживать за Джино и будет любить его так же сильно, как любил бы сам Пьетро. У Рауля появился шанс отплатить приемному отцу за все, что тот сделал для него. Пьетро обеспечил своего ребенка в финансовом плане, но Рауль решил, что станет настоящим отцом для Джино. Черт побери, он воспитает мальчика лучше, чем мать!
Либби торопливо вернулась из кухни.
— Не мог бы ты подержать Джино, пока я даю ему лекарство? Он его не очень любит, — неловко попросила она, вспоминая о том, сколько сил ей приходилось прикладывать, чтобы заставить Джино проглотить антибиотики.
Она встряхнула бутылочку, налила густую жидкость в ложку и вдруг поняла: для того чтобы влить лекарство в рот Джино, ей придется встать близко к Раулю. Либби очень старалась не прикасаться к нему, но это было невозможно. Она насторожилась, чувствуя тепло, исходящее от его могучего тела, ощущая прикосновение мягкой замши его пальто, вдыхая сандаловый аромат его одеколона и чистый свежий запах мыла. Девушка ужаснулась, поняв, что ни один мужчина не вызывал у нее подобных эмоций, и молчаливо произнесла благодарственную молитву, когда Джино открыл ротик, словно птичка — клюв, и безропотно проглотил лекарство.
— Хороший мальчик, — тихо сказала она, беря ребенка на руки и усаживая на детский стульчик.
Рауль отвел взгляд от отчетливо проступающих под одеждой сосков Либби, с трудом подавляя желание.
— Когда ты сможешь вылететь в Италию? — сухо спросил он.
Либби бросила на него испуганный взгляд, поразившись высокомерному предположению Рауля, что она согласится перевезти Джино в другую страну по первому его требованию. Она не была матерью Джино и не знала, удастся ли ей справиться с тем, что придется всем лгать. Но, взглянув в холодные глаза Рауля Кардуччи, Либби поняла, что выбора у нее нет.