Рафаэль не обратил никакого внимания на ее слова:
— Садитесь.
К своему стыду, Либби послушалась и молча села в машину. Опускаясь на кожаное сиденье, она сказала себе, что сделала это только потому, что боялась, что кто-то может ее увидеть.
— Сколько времени вы едите на электричке?
— Зависит от того, приезжает ли она вовремя, — сказала Либби, не понимая, к чему весь этот разговор. — И если мне удается сделать пересадку…
Рафаэль перебил ее.
— Я могу довезти вас до дома быстрее, — уверенно сообщил он.
— Можете, — призналась она. — Но зачем вам это?
— Я заботлив.
Либби ничего не ответила и не заметила, что улыбка не затронула его глаз, она сосредоточилась на такой важной вещи, как дыхание. Неужели он повторит свое предложение? От этой мысли пересохло во рту. Был ли это шанс изменить свое решение или выставить себя полной дурой?
Или и то, и другое?
Он приподнял бровь и посмотрел на ее напряженное лицо. Внутренний огонь, который всегда скрывался под внешней маской холодности, был, как никогда, близок к тому, чтобы вырваться на свободу.
— Нет? Да какая разница почему? Я просто хочу довезти вас до дому и убедиться, что вы добрались туда вовремя. Пристегните ремень.
— Я слышу много но.
Он пристегнул свой и раздраженно посмотрел на нее:
— Если я буду еще стоять здесь, мне выпишут штраф. Нет никаких но.
Он посмотрел на ее лицо, темные круги под глазами, морщинки от напряжения вокруг рта. Но раз не он был причиной их появления, он должен держать свои инстинкты под контролем.
Что-то в этой женщине обостряло его эмоции до предела. В одну секунду он хотел оберегать ее от малейшего дуновения ветра, в другую — задушить. Желание положить ее на кровать и проникнуть глубоко внутрь ее тела оставалось с ним постоянно.
Все его действия сейчас основывались на том, что если он сумеет удовлетворить последнее, то эмоциональное равновесие восстановится.
— У вас даже будет время поужинать со мной. Судя по тому, как она выглядела, еда была просто необходима.
— Я не голодна.
— Когда вы ели последний раз? Вы работаете минимум за двоих.
— Вы сказали…
— Забудьте, что я сказал, — приказал Рафаэль. — Того, сколько вы едите, не хватит даже, чтобы прокормить воробья.
— Я ем! — возразила она.
— Поверю, когда увижу.
Либби покачала головой и потянулась к ремню.
— Я поеду на электричке. — Она тихо выругалась, когда пальцы нащупали замок. — Не надо было садиться. Как же я могла подумать, что я и сегодня — ваше хорошее дело за день.
— Сидите смирно.
Либби послушалась, но потому, что не могла поступить иначе. Она не смогла бы пошевелиться, если бы ее жизнь зависела от этого, и все из-за того, что он прикасался к ней.
Она уставилась на его руку, которая лежала на ее колене, накрыв обе ее руки. Легкое поглаживание его большого пальца по внутренней стороне запястья посылало горячие волны по всему ее телу.
— Боже, ты дрожишь!
Либби, у которой кружилась голова от его близости и аромата мужественности, исходящего от его тела, закрыла глаза.
— О чем ты подумала, Либби? О чем ты подумала, когда я попросил тебя сесть в машину?
— Попросил? — горько повторила она. — Ты не попросил, ты приказал.
— Не пытайся сменить тему, со мной это не срабатывает. Ответь мне, Либби. Я не становлюсь моложе, сидя здесь.
— Отлично! — Либби покачала головой. — Если хочешь знать, я подумала, что ты предложишь еще раз. — Она закрыла лицо руками. — Я думала, что ты предложишь переспать с тобой, — грустно проговорила она.
— Если бы я это сделал, что бы ты ответила?
Либби подняла голову и посмотрела на него. В его глазах светился животный голод. Либби с трудом поборола волнение и страх.
— Я бы сказала «да», — призналась она.
— Тогда я предлагаю.
Либби сглотнула и посмотрела ему в глаза. Она отчаянно дрожала, но ее голос звучал твердо, когда она прошептала:
— Да.
В этот момент голос осторожности в голове Либби замолчал, и она слышала только голод, бурлящий в ее венах, как неконтролируемый лесной пожар. Она не знала, ошиблась ли в своем решении, но ей было все равно. Она с вожделением смотрела на Рафаэля.
— Не смотри на меня так, или мы не доедем до моей квартиры, — протянул он, незаметно для себя переходя на родной язык. — Я веду себя как подросток. Но обещаю, в постели я не буду неуклюжим мальчишкой.
Они не обменялись ни единым словом за те пятнадцать минут, что ехали к зданию, где располагался пентхаус Рафаэля.
Для Либби вся поездка прошла словно в тумане. Она не стала анализировать свое решение, а сконцентрировалась на более практическом аспекте ситуации.
Ее только что пригласил в постель мужчина, у которого был богатый опыт. Вряд ли он задумывался об этом, и она была уверена, что он даже не представлял, что берет в постель неуклюжую девственницу.
Стоило ли сказать ему об этом? Если она скажет, он тут же сбежит от нее? Либби почти не знала этого мужчину и не могла угадать его реакцию.
Сама идея обсуждения чего-то настолько личного ужасала ее, что было очень странно, учитывая, что она собиралась отдать ему свое тело.
Либби перестала искать логику в своих поступках, потому что ее просто не было. С ним она становилась совершенно другим человеком.
Когда двери лифта открылись, Либби попятилась.
Терпение Рафаэля закончилось. До сих пор она не сказала ни слова, а теперь стояла, как мученица, которую должны бросить львам на растерзание.
— Что случилось?
Она покачала головой.
— Ничего, просто… Здесь есть кто-нибудь?
— У меня нет постоянно живущей со мной прислуги. Я вполне могу сам о себе позаботиться. Я делаю это уже довольно давно:
— А, — сказала она. — Кто-то сказал, что у тебя есть замок и так было заведено в твоей семье много поколений назад, и я подумала…
— Ты подумала, что мне нужен кто-то, кто будет класть пасту на мою зубную щетку. И я вырос не в замке и даже не в доме, просто… У меня был кочевой образ жизни. В замке жил мой дед. Я никогда там не бывал.
— Кочевой образ жизни! Звучит очень романтично.
Рафаэль мрачно засмеялся.
— Это не так, — проговорил он. — К двенадцати годам я успел пожить в пяти южноафриканских странах, и в них не было ничего… — Он резко замолчал и опустил глаза. — Это не было романтично или увлекательно, но для меня это стало отличной школой выживания.