— Расследование инцидента идет полным ходом. Как только оно закончится, я уйду из «Вестерн ойл».
От удивления Кэти онемела. А потом произнесла непривычно высоким голосом:
— Уйдешь? Навсегда?
— Я останусь в правлении компании, но пост президента оставлю.
— Почему?
— Пора. Я хочу видеть, как растет мой ребенок.
— Это замечательно… — Она пыталась понять, что это означает для нее, если вообще что-нибудь означает.
— Ты помнишь, как сказала, что любишь меня?
Она покраснела от стыда:
— Мы же договорились не вспоминать об этом.
— Я ни о чем не договаривался.
Он явно не хотел оставлять эту тему. Явно желал ее помучить.
— Ну, и что из этого?
— Признаюсь, я был немного удивлен…
— Ты был не просто удивлен. С моей стороны нехорошо говорить тебе такие вещи.
— Ты позволишь мне закончить? — улыбнулся Адам. — Я вынужден был уехать немедленно, но, если бы у меня было больше времени, я признался бы, что тоже тебя люблю. Ты не хочешь ничего ответить? — спросил он.
— Я… Я не знаю, что отвечать.
— Например, что ты любишь меня.
Кэти опустила глаза:
— Ты это уже знаешь.
— Ты нужна мне, Кэти.
Сейчас нужна. А что будет через месяц? Адам не хочет жениться, а ей не нужно ничего другого.
Он опустился на одно колено, Кэти увидела, что он держит что-то в руке.
— Что ты делаешь?
— То, что должен был сделать давным-давно. — Адам разжал руку. На его ладони лежал маленький бархатный футляр.
Кэти не сразу поняла, что происходит. А когда поняла, задрожала так, что у нее подогнулись колени.
Адам открыл футляр и показал ей чудесное кольцо с бриллиантом:
— Кэти, выходи за меня замуж.
— Ты серьезно?
— Никогда в жизни я не был так серьезен.
— Но… Бекка…
— Ее больше нет. Я любил ее, но она не была мне нужна так, как нужна ты. Мы с тобой родственные души. Я не хочу больше жить ни дня, ни минуты, если не буду знать, что ты станешь моей навсегда.
Она много раз представляла себе этот момент, но никакие фантазии не могли сравниться с реальностью.
Кэти бросилась в его объятия, и они оба упали на траву.
Адам рассмеялся:
— Могу ли я считать это согласием?
— Несомненно, — ответила Кэти и поцеловала его, все еще не веря, что это не сон.
Он достал кольцо из футляра и надел ей на палец.
— Как ты угадал размер?
— Я не угадывал. Мне сказала твоя мама.
— Когда?
— В воскресенье утром.
Кэти охнула:
— Так она знала об этом с воскресенья?!
— Я не объяснил ей, почему задаю такой вопрос, но, думаю, она догадалась.
И вдруг Кэти поняла, почему Адам сидел с ее родителями, когда она вошла, и почему отец качал головой.
— О господи! Ты что, спрашивал разрешения у моих родителей?
— Я решил, что им это будет приятно. В прошлый раз я не догадался это сделать. Мне кажется, они этого достойны.
Кэти обняла его за шею, так что ребенок оказался между ними. И тут вспомнила о письме, которое лежало в кармане. Они теперь вместе, и не важно, чьего ребенка она носит. Но Адам имеет право знать правду.
— Я должна тебе что-то показать. — Она вынула письмо из кармана. — Это пришло с сегодняшней почтой.
— Результат анализа ДНК? — Адам взял конверт, посмотрел на него, потом поднял глаза на нее: — Это не важно. Какая разница, чьи в нем гены? В любом случае это наш ребенок, твой и мой. И в любом случае это чудо. Так что, если только ты сама не хочешь знать…
— Не хочу, — заявила Кэти.
Адам, улыбаясь, разорвал письмо пополам, потом на четыре части, потом на восемь, потом на мелкие кусочки. И подбросил их в воздух.
Кэти все же спрашивала себя: не захочется ли ей когда-нибудь узнать правду?
Но весной, когда Аманда Ребекка Блер появилась на свет и Кэти впервые взяла на руки свою дочь, она поняла, что это не имеет никакого значения.
КОНЕЦ