Время тоже перестало существовать, ибо они познали сладостный вкус вечности. В эти минуты оба ощущали лишь неземное блаженство, частью которого стали и он, и она.

Джеральд целовал ее лоб, глаза, щеки, пульсирующую жилку на шее и снова губы. А затем заглянул ей в глаза.

– Ты навсегда в моей памяти, в моем сердце, в моей душе, – прошептал он. – Я – навсегда твой.

С этими словами он разомкнул объятия.

– Да благослови тебя Бог, любовь моя, – произнесла Лидия, и ее голос дрогнул.

Не проронив больше ни слова, они зашагали к дому.

Глава 16

– Здесь все только о вас и говорят, – сказал Тони, наклоняясь к Энн. Он словно забыл присущую ему застенчивость. – Все здешние мужчины просто в бешенстве. Они так злятся, что просто убить меня готовы.

– Это почему же? – невинно осведомилась Энн, глянув на него снизу вверх. Они кружились в танце в забитом до отказа танцующими парами зале, сквозь высокие окна которого внутрь заглядывала звездная ночь.

– Потому что вы позволили именно мне привезти вас сюда сегодня вечером, – с улыбкой ответил Тони.

– Кроме вашего, у меня было семь других приглашений, – ответила Энн, – но я, разумеется, выбрала пойти на бал с вами. Я же пообещала вам сразу, как приехала.

– Я боялся, что вы просто пошутили, – бесхитростно признался Тони.

Энн рассмеялась.

– О нет, – ответила она. – Я девушка, которая держит слово, по крайней мере, старается следовать этому принципу.

– Мне кажется, что вы просто восхитительная девушка! – прошептал Тони.

Он покраснел от собственной смелости, но продолжал вести свою партнершу осторожно, стараясь ненароком не столкнуться с парой, которая, не обращая внимания на других танцующих, самоуверенно выделывала в центре зала замысловатые па.

Затем, когда музыка смолкла, Тони вывел ее из зала на широкий балкон.

Энн была готова просто петь от счастья. Какая все-таки удача, что они приехали в Хартум как раз накануне дворцового бала! Приглашения сыпались одно за другим, и у них с Лидией не было ни единой свободной минуты.

В их честь устроили даже несколько званых завтраков, и хотя Энн поначалу сопротивлялась, вскоре она обнаружила, что столь бурная светская жизнь не так уж и утомительна, ведь они с Лидией всегда вставали в семь утра.

Передышка наступала с двух до четырех часов пополудни, когда жизнь британской колонии замирала: в самую жару даже завзятые любители развлечений отправлялись на боковую.

В течение этих двух часов считалось непростительным грехом наносить визиты и даже побеспокоить кого-то телефонным звонком. Лидия тоже настояла, чтобы ее подопечные во время сиесты не болтали, а спали, восстанавливая силы, потраченные на танцы, которым предавались всю ночь напролет.

Тони, сам того не зная, сумел вызволить Энн из пучины отчаяния.

Лилия с облегчением отметила, что к ее подопечной вернулся смех, лишь в редкие мгновения она видела девушку в грустной задумчивости. В такие минуты Энн на любые вопросы отвечала односложно, безжизненным голосом.

Сейчас же, среди шумного бала, Энн было не узнать: на лице сияла счастливая улыбка, голубые глаза лучились радостью. Как разительно эта светская красавица отличалась от той Энн, которая весь путь от Каира до Хартума просидела молча, отрешенно глядя в окно!

– Пойдемте в сад! – предложил Тони.

Бал проходил одновременно в двух частях дворцового комплекса. Одна танцевальная площадка располагалась в саду, другая – в парадном зале дворца. Энн с Тони побывали и там, и там. Впрочем, не забыли они заглянуть и в буфеты на открытых верандах из белого мрамора, где царила ночная прохлада. Белые стены дворца, ярко-красные одеяния слуг, огромные вазы с цветами, сверкающие бриллианты на дамах – все это словно перенеслось из волшебной сказки.

Уступив желанию Тони, Энн сошла по широким ступеням в сад.

Ее встретило сладостное благоухание цветов и тихая и романтичная мелодия вальса, которую играл полковой оркестр.

Энн взяла Тони под руку, и, отделившись от толпы гостей, они медленно побрели по дорожке, проложенной среди травы и высоких баньянов.

– Я в восторге! – призналась Энн.

– Правда? – каким-то чужим голосом переспросил Тони. Он взял ее руку в свою, и Энн ощутила силу его крепких загорелых пальцев.

Она тотчас бросила на него испуганный взгляд и заговорила о каких-то пустяках, торопливо перескакивая с одной темы на другую. Похоже, Тони ее не слышал – он заметно нервничал от того, что впервые в жизни решился на столь смелый шаг. Хотя он и нравился женщинам – из-за чего его непрерывно и немилосердно поддразнивала сестра, – Тони был более чем скромен, если не сказать застенчив, в общении с прекрасным полом.

Ему нравилось быть военным, и к службе он относится с трепетом, чем заслужил искреннее уважение не только старших по званию офицеров, но и рядовых.

Он был прекрасным спортсменом, играл в регби, был чемпионом батальона по гольфу, а также увлекался игрой в теннис и сквош. В свое время он даже защищал честь родной школы «Хэрроу» в чемпионатах по регби.

Среди старших офицеров ходила шутка, что красавчик Тони абсолютно равнодушен к женщинам, которые сходят по нему с ума. И вот наконец этот всеобщий любимец влюбился сам!

В его глазах Энн была самой красивой, самой совершенной девушкой из всех, кого он только видел; после того как она приехала в Хартум, он не спал ночами, думая о ней. Днем он тоже думал о ней практически ежечасно.

Они уходили все дальше и дальше под сень деревьев. Энн продолжала весело щебетать, но тут вдруг до нее дошло, куда они направляются.

– Давайте вернемся в танцевальный зал, – поспешно предложила она. – Чем дольше мы будем здесь гулять, тем больше танцев я пропущу.

– Энн! – в отчаянии воскликнул Тони. – Мне очень надо с вами поговорить!

– Неужели это необходимо прямо сейчас? – спросила Энн, оглядываясь туда, откуда они только что пришли.

– Да, необходимо! – твердо сказал Тони. – Я вас люблю. Вы согласны стать моей женой?

Эти слова сами сорвались с его губ, искренние и серьезные одновременно. Всю беззаботность с Энн как рукой сняло, со щек сошел прежний румянец.

– Ах, Тони! – воскликнула она, и, плохо отдавая себе отчет в том, что делает, она бросилась ему на шею. Они крепко прильнули друг к другу – правда, скорее как дети, чем как два взрослых человека.

– Ты согласна? Это правда? – наконец смог прошептать Тони, прижимаясь щекой к щеке Энн, так и не осмеливаясь поцеловать.

Но тут Энн вскрикнула и решительно оттолкнула его от себя.

– Нет, неправда, – проговорила она. – Я не могу… стать вашей женой.