— И как вы поступили?
— Сделал обеим разнос. Маша в слезы, Наташка исподлобья глядит и молчит. Время было позднее.
Короче, перепрятал я пистолет до утра, собирался в ближайшей реке его утопить.
Далила продолжила:
— А Наташа «ТТ» нашла и вас опередила.
— Да, я тогда много работал и уставал. Отрубался, едва подушки касаясь. Короче, лег спать, а девчонки гулять сбежали. Наташа пистолет отыскала, прихватила с собой и утопила.
— А как вы узнали, что пистолет принадлежал бандиту? Она вам сама рассказала?
— Как же, расскажет она, — возмущенно крякнул Верховский. — Я сам догадался и к стенке ее припер.
Пришлось ей сознаться.
— Как же вы догадались?. — удивилась Далила.
— Дело в том, что парень тот жил в соседнем дворе.
Он возвращался домой после разборки. У нас общая арка. Кто-то из врагов его подстерег и, как говорится, пришил. Оперативники после этого целый месяц по квартирам ходили, мучили всех, расспрашивали. На совесть работали. Эвальд Авраамович (он большой шутник) всем говорил, что братва отстегнула ментам, вот они теперь и стараются. Из-за приличных людей никогда столько шуму не поднимали, как из-за того — бандита.
Далила изумленно спросила:
— А зачем Наташа взяла пистолет? Она что, умеет стрелять?
Верховский ответил очень уверенно:
— Нет, конечно. Где бы она научилась? Мои сестры получали отличное воспитание. У меня все было под строгим контролем. Женщина должна борщ варить и детей воспитывать, а стрелять — дело мужское.
После такой сентенции Далила поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны: Верховский пребывал в плену иллюзий и плохо знал родную сестру.
А кто знает лучше?
Морковкина!
Не зря же она ревнует Наташу к Кроликову.
Далила осознала, что допустила ошибку, посылая Бонда к соблазнительнице Марине Морковкиной. На этот раз она не стала рисковать любимым племянником, на следующий день сама посетила Морковкину.
Раньше информации было так мало, что разговаривать с Мариной казалось опасным. В случае у если она имеет причастность к убийству, любой разговор о Маше мог бы ее вспугнуть. Теперь же в руках у Далилы оказался кончик ниточки, за который глупо не потянуть.
Далила рискнула и потянула: спросила Морковкину в лоб:
— Наташа встречалась С Кроликовым?
Марина, похлопав густо накрашенными ресницами, испуганно охнула:
— Откуда вы знаете?
— А что, это тайна? — удивилась Далила.
И вот тут-то Морковкина ее просветила:
— Для Андрея Верховского, да, огромная тайна.
Наташа все от него скрывала, да и сейчас скрывает, а вы, как я поняла, пришли ко мне от Верховского.
— Да, я психоаналитик, пишу новую книгу.
— Знаю, Андрей мне что-то говорил про ваши психологические исследования, но я ничего не поняла. О чем эта книга?
Далила попыталась уйти от подробностей.
— О Золушке, — сказала она, но, увидев изумление девушки, пояснила:
— Это такой психологический тип, к нему относилась покойная Маша.
Морковкина расхохоталась:
— Эт точно! Машка за Золушку у них и была. Чистила, блистила и стирала, пока Наташка полировала свои коготки. Но я не пойму, если вас интересует Маша, то при чем здесь Наташа?
— Они сестры, — развела руками Далила, — через Наташу я могу много узнать про Машу.
Марина отрезала:
— Тогда с Замотаевой и говорите.
— Поговорю обязательно, но мне нужна объективная информация, а Наташа будет рассказывать о сестре со своей точки зрения.
Морковкина опять расхохоталась, на этот раз презрительно:
— Эт точно! Уж ее точка зрения мне известна.
О чем бы Замотаева ни говорила — все о себе. Эгоистка ужасная. Для нее на свете существует она одна, все остальные — фигня. Она жутко неблагодарная. Я столько сделала для нее, можно сказать, от тюрьмы Наташку спасла.
— Можно узнать об этом чуть-чуть поподробней? — попросила Далила.
Морковкина насторожилась:
— А вы про это в своей книжке потом не напишете?
— Нет, я в своей книге пишу о законах, по которым развиваются человеческие отношения, а развитие этих отношений изучаю в таких вот разговорах.
На нашу беседу можно взглянуть как на научное исследование.
— Класс! — «заценила» Морковкина. — Все научное обожаю! У меня был «ботаник» один…
Далила протяжно вздохнула.
— Ну, да фиг с ним, с «ботаником», он все равно импотент, — одумавшись, махнула рукой Морковкина и продолжила:
— Про Наташку я вам все расскажу, но при условии, что братец ее занудливый, этот чертов Андрей, не будет знать о моем рассказе.
— Все, что я узнаю от вас, останется между нами, — пообещала Далила.
— Тогда слушайте.
Подавшись вперед, Морковкина заговорщически прошептала:
— Я подозреваю, что Наташка знает убийцу.
— Почему вы так думаете? — отшатнулась Далила.
— Я уверена, что и она там была, когда Машку пришили. Во всяком случае, когда Наташка ко мне прибежала, она уже знала, что Маша убита. Это уж точно.
Самсонова восхитилась:
— У вас потрясающее чутье! Я, как увидела вас, сразу поняла, что вы человек исключительный!
— Правда? — доверчиво улыбнулась Морковкина. — Вы Кроликову это скажите, а то он не верит мне. Вы специалист, уж вам он поверит.
— При случае обязательно ему скажу, — пообещала Далила.
— Особенно про исключительность.
— Непременно, но давайте вернемся к Наташе.
Вы знаете, пожалуй, я и на вашем примере свой закон докажу, — не моргнув глазом солгала Далила. — Ваше подсознание интересно работает. Подозреваю, что ваша логика развита чрезвычайно.
Морковкина, нервно облизнув губы, воскликнула:
— Что вы говорите! Я всегда знала, что со мной что-то не так! Но мне же никто не верит. Кроликов вообще меня дурой считает. Оказывается, это все из-за моей развитой логики. Он сам дурак, потому и не понимает меня.