– Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа!
А часовые уже оказались на площадке совсем рядом с аналоем.
– Большой отряд, около ста человек. Наступает, – доложили они.
– Занять оборону. Нельзя пропустить! – прозвучала команда.
И минуты не прошло, как стал виден наступающий отряд. Старший лейтенант Красо́та дал команду открывать огонь, и тридцать стволов ударили одновременно. Но ответный плотный огонь из автоматов мешал вести прицельную стрельбу и не давал поднять голову над камнями, заменяющими бруствер.
– Безумный мучитель дышущий на тя убийством, страстотерпче Георгие, жаждал бо крове твоея яко пес алчный, повелевая распяти на колесе тело твое, и злейшим мукам предати: ты же, возмогая о Господе, с твердым упованием к Богу взывал еси: Аллилуиа.
– Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа!
Бойцы спецназа поднялись в полный рост, продолжая стрелять, но бандитам удалось прорваться вплотную, и теперь они готовились к рукопашной схватке.
И схватка началась. Но в этом был просчет того, кто командовал бандитами. В рукопашной схватке мало кто может соперничать со спецназом ГРУ. В жестокой рукопашке сказалось умение спецназовцев работать своими малыми саперными лопатками, отточенными до остроты бритвы. Бандиты шли с ножами, но удар лопатки обрубал кисти рук, а потом раскалывал голову. Потеряв численное преимущество, ряды противника быстро таяли. Но все же три человека прорвались за спины цепи спецназа и оказались около священника и чтеца, которые были не вооружены. А отец Георгий, словно не видя угрозы, продолжал читать акафист:
– Видеша народи чудеса силы Божия, яве на тебе бываемыя, с кротостию учение Христово от тебе прияша и возопиша глаголюще: воистинну велик Бог христианский! Сего ради и мы восхваляя тя, достославне Георгие, взываем сице: Радуйся, светоносным спасения словом, тьму неверия разгнавый.
Ближайший бандит громко хохотнул, выругался по-русски, оглянулся и поднял автомат. Отец Георгий, не обращая внимания на наставленный на него ствол, не прекращал молитву.
Лицо бандита исказилось в гримасе, и он в ярости нажал на спусковой крючок, выпуская сразу все патроны из магазина. Было непонятно, в священника он хотел стрелять или в икону на импровизированном аналое. Но в последний момент кто-то вдруг резко метнулся вперед и оказался между священником и бандитом, приняв выстрелы на себя. Этим храбрецом оказался старший лейтенант Красо́та, упавший лицом в лужу собственной крови. Второго из бандитов настиг удар чьей-то саперной лопатки, но третий наставил автомат на чтеца, который продолжал выводить свое:
– Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа!
И тут отец Георгий словно проснулся. Лежащее на камне рядом с тумбочкой кадило оказалось в руке, звякнули цепи от быстрого движения, и кадило, тут же превратившись в кистень и очертив в воздухе полукруг, обрушилось на голову бандита до того, как он успел дать очередь в чтеца. Положив кадило на прежнее место, отец Георгий снова приступил к чтению акафиста. Чтец устойчиво пел свои слова:
– Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа!
Бой подходил к концу. Оставшихся бандитов не добивали, их просто скрутили.
Отец Георгий, закончив читать акафист, склонился над телом старшего лейтенанта Красоты.
– Жалко. Так и умер атеистом, – проговорил чтец.
– Атеист не будет защищать православие и священника. Тем более своим телом закрывать… Я буду отпевать его, как крещеного православного воина…