Объект – тучный коротконогий человек с непокрытой головой и портфелем под мышкой – вышел из гостиницы. Отсюда, с крыши трехэтажного пустующего коттеджа, мишень была видна как на ладони. Толстяка можно было уложить еще в номере – как глупо он стоял у окна, и лунный свет бросал на жалюзи его тень! – но команды не было.
Снайпер кашлянул в перчатку и плотнее приложился к оптике. Красный глазок лазерного прицела нащупал цель. Снайпер задержал дыхание. Указательный палец медленно нажал на спуск.
Объект в мгновение выстрела качнулся, и пуля вместо складчатого загривка угодила тому в бок.
– Не понял! – буркнул снайпер и поймал в прицел лоб заваливающегося на сторону человека в плаще.
Горячая волна толкнула провидныка в бок, поволокла за собой. Сейчас он хотел одного – не упасть: падение почему-то казалось страшнее смерти. Кульчицкий попытался поймать пухлой ладонью ускользающий воздух, но вторая пуля нашла цель. Голова бандеровского вожака треснула, как перезрелый арбуз, и потекла черными ручьями на серебрящийся в лунном свете плащ.
– Что-то он слишком долго дергает ногами, – заметил молодой боевик, сидящий за рулем «Бентли». – Не поднимется?
– Премудрый Аллах устроил так, что жизнь из тела человека уходит весьма и весьма неохотно, – наставительно заметил Вождь. – А вообще-то пуля попала ему в район седьмого шейного позвонка, вот и дрыгается. Это я как бывший врач тебе говорю… ну, и как бывший снайпер.
– Снайперы бывшими не бывают, – угодливо закивал водитель. – Поедем, босс?
– Да, поезжай… Вот еще один наш союзник ушел в небытие. Это небольшая жертва – люди, желающие погреться в лучах чеченской славы, найдутся всегда… По долгам нужно платить вовремя, а работать – честно, – проговорил Вождь, глубже усаживаясь на сиденье и запахивая на коленях плащ. – А мы останемся здесь навсегда…
Когда машина аккуратно сворачивала за угол, Вождь оглянулся: тучное тело в желтом круге фонарного света было недвижимо.
– Мне некого послать! Некого! Первый батальон услали во Владивосток, во втором офицеры на переподготовке, третий…
– Товарищ полковник, отставить! Задача поставлена, и ее надо выполнять! Вы разве не понимаете, что там сейчас, сию минуту творится?
– Почему не армейские?
– В черте Москвы?! Вы понимаете, какой это вызовет резонанс!
– А почему не милиция?
– Говорят, «оснащение не то»… Сами знаете, что это за публика.
– Ну тогда… А что, если я позвоню Завитуше?
– Это какому? Который «Шишкин лес» доконал?
– Ну почему обязательно «доконал»… Так я позвоню?
– Звоните… Черт знает что!
С треском упала трубка на аппарат служебной связи. По просторному коридору Генштаба России прошел человек с широкими красными лампасами. Подойдя к приемной замминистра, он постоял минуту, листая бумаги в тисненой папке, потом поморщился и, круто развернувшись на каблуках, зашагал обратно, к себе. Доклад не состоялся.
Какая уже, в самом деле, разница, если «Шишкин лес» и так приказал долго жить? Пускай полковник звонит на базу «Гаммы» – те, кто там остался, вряд ли выполнят задание. А вот тогда можно будет делать доклад, положительный или отрицательный, – по итогам, так сказать…
И человек с красными лампасами включил телевизор. Московский канал передавал новости с места событий.
«Мы ведем свой репортаж с места событий! Вся страна с напряжением следит за акцией, проводимой Национал-радикальной партией!..»
Чин чертыхнулся и переключил канал. Журналист НТВ с всклокоченными волосами – его вид, вероятно, должен был означать крайнюю озабоченность работника медиа – совал микрофон в лицо толстому менту, но тот успевал уклониться, тряс щеками и болботал – гнал обычную ментовскую чернуху насчет тайны следствия.
«Требования боевиков, захвативших сегодня утром здание модного магазина на Тверской, остаются прежними. Террористы требуют освободить их лидеров, которые по-прежнему содержатся в следственной тюрьме…»
– Такое уже было, – пробормотал человек в лампасах. – Засранцы их упустили, не удушили за секунду до начала акции, и вот – имеем черт знает что!.. Лет двадцать пять назад они такое устроили бы! Да они бы до Тверской не добрались, сученята! За жопу взяли бы каждого в его собственной постельке… Да, полковник, слушаю вас! – резко сняв трубку забулькавшего кабинетного телефона, ответил чин. – Как – уже выехали?! Вы ничего не путаете? Штурмовая рота со всем снаряжением? А кто командует – этот ваш Завитуша? Капитан Тарасов? Кто такой? Кто-кто? А-а, командир разведроты… понятно, что практически бывший… Слушайте, полковник: если они поднимут стрельбу в центре Москвы, я с вас спрошу. Знаете, что спрошу?
Человек в лампасах положил трубку и прибавил в телевизоре звук. Прямая трансляция должна продолжиться. И, похоже, будет интересно… На минуту он вспомнил о документах, похищенных из Подольского архива и так странно вернувшихся к законным владельцам. Неисповедимы пути…
Однако сейчас происходящее на телевизионном экране было гораздо важнее, чем старые секреты государственной важности.
По пестрым ворохам сорванных с вешалок гламурных одежд топали давно не чищенные армейские ботинки. Бритоголовый паренек с кажущимся огромным в его тощих руках «калашниковым» стоял у окна, прижавшись к стойке. На улице, отсеченные милицейским кордоном, стояли зеваки и журналисты. Работников медиа пока не пускали, но ушлые ребята с борзых московских каналов и блондинистый тип с Си-эн-эн были тут как тут.
– Прикатили шакалы! – радостно объявил бритоголовый паренек, покачивая автомат на предплечье. – Сейчас бы шмальнуть по-над головами…
– Не торопись, – глухо отозвался из глубины магазина второй голос. – Пусть сбежится побольше народу.
– Дождемся, – бросил третий, выпутывая из складок кожанки старенький «макаров». – И вообще, зря мы сюда приехали…
– Да пошел ты! – в сердцах оборвал бритоголовый. – Вон еще люду прибавилось… Студенты какие-то, с пивом…
– Ты на ментов смотри! – прикрикнули из глубины помещения. – ОМОНа не видать?
– Вроде нету – только линейные, в кепках…
Национал-радикалы, приехавшие в Москву из глубинки, радовались своему успеху. «Пристрелянные» органами правопорядка московские товарищи не могли бы так вот запросто купить на Тишинском рынке оружие, выбраться на Тверскую и устроить погром в магазине одежды, вышвырнуть на улицу так и не понявшего, в чем дело, охранника, разогнать визжащих продавщиц, завалить вход обломками пластикового барьера и канцелярскими столами, а потом позвонить на телевидение по заранее известному бойцам телефону. Все было так просто: Москва была у их ног, и то, что власть пока не предпринимала никаких действий, вселяло надежду.
– Не буду в ментов стрелять, – сказал национал-радикал с пистолетом. – Вообще в людей не буду.