Алла отрицательно мотнула головой.
Присев на продранный диван, Тарасов еще раз огляделся. Забросил руку на спинку, с удовольствием ощутил благородство мягкой кожи.
Что это, черт?!
Ну Пашка, ну, блин, любитель чистоты!
На глазах ошеломленной Аллы Артем вскочил и с усилием потянул диван на себя, развернул, приник к его задней коричневой полированной стенке.
Дрожащим савельевским пальцем по стародавнему слою пыли было выведено: «Метро «Ясенево», Тарусская, дом на углу…» Знакомое вроде место.
– Что там? – перегаром дохнула за плечом любопытная Алла. – Что, что?! Что вы там нашли?!
Тарасов смахнул пыльную надпись и поднялся.
– Ничего особенного. Пыльно там очень, за диваном. Вы бы тряпочкой протерли…
Алла тупо таращилась на диванную спинку.
– Я проедусь в одно место. Попытайтесь совсем успокоиться и ничего не предпринимать, – сказал он внушительно. – Одно скажу точно: Савельев жив. Попытаюсь его извлечь. По старой, так сказать, памяти. Подождите до вечера. Если ни я, ни Пашка не позвоним, можете звонить в милицию. Там спросят, почему так поздно сообщаете. Ответите, что пережили шок и все такое. Не забудьте подпустить слезы в голос – у вас с актерским мастерством все нормально…
Алла проглотила эту пилюлю не поморщившись.
– Но я надеюсь, – закончил Тарасов, идя к двери, – что уже очень скоро вы услышите голос своего дорогого Паши.
– Постойте! – крикнула вслед Алла. – Мы даже не познакомились!
– Я в суматохе совсем забыл, как меня зовут, – ответил Артем. – И помните: если вы мне что-то недорассказали, то плохо от этого будет прежде всего Савельеву. Привет родителям!
«Мог бы и поприличнее девку себе найти, – с досадой думал Артем, шагая к станции метро. – Из Ярославля вон какие приезжают – кровь с парным молоком… А эта… дура крашеная… Истеричка… А сама ведь знает, похоже, больше, чем говорит…»
* * *
– Отвечай, товарищ дорогой… Быстро отвечай и старательно. Мы очень ждем!
– Да подожди ты со своим «отвечай» – с морды ему скотч отклей!..
Пашка что-то яростно промычал и тут же получил увесистый подзатыльник:
– Не вмешивайся, когда дяди разговаривают!
Когда Савельев пришел в себя, над ним склонялись два хмурых типа служебного вида, чем-то неуловимо напоминающие преемника ельцинской власти.
С треском отлепился скотч. Пашка застонал и пробубнил разбитым ртом:
– А за продранный диван, ребята, вам придется отвечать…
– Ответим! – похлопал его по плечу тот из типов, что был повыше. – Расскажи-ка, кто тебя на казанских курьеров науськал?
– Нам только это надо знать. Скажешь – отпустим, – пообещал тот тип, что был помельче.
Пашка с мукой поднял глаза к потолку. Последний час был не самым лучшим часом в его жизни. Следователь Михальский, сукин сын, позвонил и попросил побеседовать с ребятами из Второго управления. Савельев здорово удивился – им-то что за прок во внутрироссийских делах? – но просьбу Михальского как давнего знакомого уважил. И тут снова завопил мобильный. От новости Пашка с размаху сел на тумбочку в прихожей: сырые алмазы, на которые он сделал главную ставку этого года, оказались дурилкой. «Если бы раньше сообщили! – мысленно стонал Савельев. – На хрена ж я деньги трачу!» Очень побеспокоили корыстного Пашку истраченные на операцию с участием Артема кровные деньги. Савельев решил разобраться с этой сизой мутью позднее, а пока сообщил Тарасову печальную новость. То-то небось Артем удивился! Ну да незачем ему знать детали, простому исполнителю…
Загудел домофон. Пашка даже раздеваться не стал – мало времени, да и обещал Михальский, что гости много времени не отнимут. И вот возникли в дверях двое ребят, чей род занятий невозможно спутать ни с чем – серые, неприметные, уверенные. «Здорово!» – широко улыбнулся Пашка и тут же получил профессионально поставленный удар в лицо и резкую подножку. Падая навзничь, Савельев вдруг с ослепительной яркостью понял, что поверил, ошибся, недооценил. Нужно было понять напряжение, прозвучавшее в телефонном голосе Михальского.
«Алмазы… Расслабился… Профессионал гребаный… Ворона…»
Щелкнули наручники на запястьях, и Пашка с неожиданным юмором подумал о том, что эти, в отличие от бандитов, раскаленным утюгом по голой жопе водить не будут – найдут другие подходы…
Савельев попытался взбрыкнуть ногами, но тут же получил еще один удар в лицо. Били так, чтобы унизить. Пашка рухнул на диван, рванулся – затрещала диванная кожа, – заорал. Гости бесцеремонно стиснули его скулы и широко залепили рот скотчем. Савельеву оставалось только яростно мычать.
Типы переглянулись. Начался обыск – поспешный и не самый профессиональный. Не сообщили гости, что искали: переворошили одежду, вскрыли с ужасающей легкостью оружейный сейф, залезли в компьютер и принялись там яростно шуровать… Припоминая уроки боевых искусств, Пашка лежал смирно и пытался расслабиться. Сейчас бы набрать сучьего иуду Михальского – только вот мобильный вывалился из кармана, да и не позволят псы позвонить. Хотя сделать звонок следовало не Михальскому, который тоже ведь исполнитель, а не босс, а другому человечку, который сидит на Лубянке этажом повыше… Хреново, когда непонятно, а еще хреновее, когда страшно…
Страшно стало Пашке, когда типы, кивнув друг другу, встали над поверженным хозяином и начали прилежно изучать его окровавленное лицо. Савельев прикрыл глаза.
– Прокатимся в одно место – на нашу квартиру, – услышал он тусклый голос. – Ты там бывал вроде… Не будешь вырываться? Обещаешь? А то неохота тебя обездвиживать и тушкой в машину тащить…
Пашка с готовностью закивал головой. Отсрочка. Есть время подумать…
Савельев протянул скованные руки и замычал: правое запястье совсем посинело. Псы переглянулись и расщелкнули наручники. Один из гостей, широко расставив ноги, стоял напротив, держа руку в кармане.
Чем черт не шутит?
Пашка со стоном растер запястья, потянулся, забросил руки за спинку дивана.
Адрес квартиры возле метро «Ясенево» он помнил хорошо: бывал там с Михальским, допрашивали вместе одного азика. Хорошие были времена, и деньги хорошие… Я спокоен, ребята, я сломался, мне нехорошо и жутко, осталось вывести еще одно слово, Алка, сучка, никогда пыль не вытрет, а от приходящей уборщицы порядка не дождешься…
В машине с затемненными стеклами – снова в наручниках – псы увезли его в неизвестность. И вот – спецквартира с убогой обстановкой, напоминающая гинекологический кабинет, и двое ребят из железной породы ГПУ, которые искренне желают вышибить из шефа охранного агентства нужные сведения. Ничего здесь не изменилось – даже «вахтенный журнал», как шутил Михальский, лежит на том же подоконнике.
– Кто тебя науськал на груз из Казани? Откуда информация? – наседал мелкий, и скулы его нехорошо напряглись.