— Я передам, но ты же понимаешь… они в отпуске.
Генерал-полковник усмехнулся:
— Не дурак, понимаю. Надо уведомить премьера Правдина. Он тоже на юге отдыхает. Подводными раскопками занимается, античные амфоры на дне морском ищет…
Неожиданно в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел адъютант.
— Начальник шифровального отдела с сообщением особой важности, — доложил он.
— Давай его сюда, — махнул рукой Ковригов.
Главный шифровальщик вошел, молча положил на стол перед начальником управления секретный документ и вышел.
Ковригов пробежал документ глазами и побледнел. Потом жестом подманил Старостина:
— Читай.
Тот впился глазами в бумагу. Текст гласил:
«Час назад в президентском номере отеля «Осман-Палас» покончил с собой Семен Яковлевич Бормышев. В оставленной предсмертной записке значилось: «Олимпиада в опасности». Факт самоубийства не подлежит сомнению. Мотивы устанавливаются. Полиция и администрация отеля держат эту информацию в секрете».
Старостин скомкал бумагу, положил в пепельницу и поджег. Потом тщательно измельчил пепел.
— А ведь это он нам с тобой оставил свое предсмертное сообщение, — сказал он после долгой паузы.
Оставалось только понять, что же такое совершил этот, безусловно, неглупый человек. Похоже, он сплел такую паутину, что сам же в ней и запутался. И сам предпочел разрубить узлы таким страшным способом. Или не сам?
Круизный лайнер «Мави Мармара» — «Голубое Мраморное море» — формально возил туристов, а на самом деле — «челноков» из Стамбула в Новороссийск и обратно. Когда-то он был флагманом «Флотилии свободы», которая пыталась прорвать израильскую блокаду Газы. В ходе столкновения с израильскими пограничниками теплоход получил повреждения. Теперь, после капитального ремонта, он снова вышел в море. Капитан судна, известный среди моряков под именем Капудан Кемаль, гордо взирал на море с капитанского мостика.
Справа и слева по борту медленно проплывали берега Босфора. Исторические памятники Стамбула давно скрылись за кормой. Небольшая одноместная каюта была до потолка забита коробками и тюками. Немного места осталось и для пассажирки. Женщина, ее звали Клавдия Шифер, упала на узкую койку и с облегчением вздохнула. Дела закончены, теперь на трое суток можно расслабиться. И всего за полтысячи баксов.
А через три дня — снова в борозду. Откровенно говоря, жизнь «челночницы» ее ужасно утомляла. Крутиться приходилось одной. А куда деваться? Муж не помощник. Когда Клавдию спрашивали о нем, она только обреченно махала рукой.
— Он что, пьет? — соболезнуя, спрашивали подруги.
— Уж лучше бы пил, — тяжело вздыхала Клавдия и умолкала.
На этом разговор прекращался. Да и что тут говорить?
От детей тоже помощи ждать не приходилось. Малы еще. К тому же сын — хулиган и двоечник. Дочка, правда, училась хорошо. Сейчас она была у бабушки в Туапсе. Клавдия собиралась по пути из Новороссийска заскочить за ней и забрать домой в Сочи.
Тянуть лямку ей приходилось одной. Правда, сейчас уже не приходилось таскать огромные сумки с одеждой и обувью. Сначала она перешла на более перспективную группу товаров, связанную со строительством. Эта отрасль стала развиваться с космической скоростью. Клавдия организовала поставки мягкой кровли, за что и получила прозвище Клавдия Шифер. Но из строительного бизнеса ее быстро выперли. Туда ринулись такие тяжеловесы, что тягаться с ними было просто несерьезно.
Но нет худа без добра. Во-первых, она осталась жива и на свободе. А во-вторых, в награду за понятливость новые хозяева отрасли позволили Клавдии оставить за собой небольшую нишу — отделочные материалы и аксессуары для бассейнов, бань и прочих помещений, предназначенных для культурного отдыха. В последнее время в окрестностях города Сочи, да и по всему побережью, такие стали расти как грибы.
Товары Клавдия закупала и отправляла контейнерами, сама же отбирала и возила только образцы. Но и их хватало, чтобы нажить грыжу и радикулит.
А в этот раз она не смогла устоять перед новой продукцией — пластиковыми розовыми ковриками для бассейна. Мокрые босые ноги по ним совершенно не скользили. На ощупь коврики были очень приятными, да и цвет радовал. Клавдия не удержалась и набрала с собой столько, сколько смогла увезти. Не привыкать на горбу тяжести таскать, авось не переломится. Зато она уже знала, кому предложит этот товар.
Ее сосед, Михалыч, построил в Красной Поляне целый банно-оздоровительный комплекс. Там у него и финская баня, и русская, и японская, и даже турецкая. А главная достопримечательность — открытые бассейны с видом на долину. Вот там-то таких ковриков и не хватает. Она созвонилась с Михалычем, и он так и сказал: «Привози сколько сможешь».
А если Михалыч сказал «привози», значит, привози. Он мужик серьезный. Говорят, бывшего президента Правдина борьбе учил. Не то самбо, не то карате.
Клавдия вытянулась на койке и постаралась расслабиться. Ей это почти удалось. Сначала она слегка задремала, а потом резко провалилась в глубокий сон. Но тут где-то рядом, буквально за стенкой, оглушительно, закладывая барабанные перепонки, грохнул выстрел, за ним другой. Со всех сторон послышались крики перепуганных людей. Клавдия села, плохо соображая спросонья, что происходит.
И тут в дверь ее каюты забарабанили. Все еще толком не проснувшись, она поднялась, сделала два шага к двери, открыла. И замерла, пораженная увиденным.
* * *
Несколько часов назад на борт судна «Мави Мармара» в числе последних пассажиров поднялась большая группа, человек тридцать, не совсем обычных туристов. Собственно, они не были ни туристами, ни даже «челноками». По документам все числились членами Конгресса объединенных организаций адыгских и убыхских мухаджиров Турции и Ближнего Востока. Руководил делегацией Санчес Гиена, предъявивший при посадке документы на имя Баграта Аубла.
Остальные делегаты также воспользовались документами настоящих членов Конгресса мухаджиров, убитых по приказу Великого Пира в зале № 3 на базе Кючук-Кале. С ними были две женщины — Далида и Нино Жабуния.
Делегаты имели много багажа. Это были тяжелые ящики и большие плотно увязанные тюки. Багаж никто не проверял. Правда, пограничник у трапа поинтересовался у проходившей контроль Нино Жабунии:
— Что у вас в упаковках, не ковры везете?
Та снисходительно ответила:
— Нет, не ковры. Там литература. Книги, журналы, плакаты.
Пограничник попробовал одну из упаковок на вес. Приподнял с трудом.
— Тяжелые, — озадаченно покачал он головой. — Дали бы журнальчик полистать, а то скучно тут целый день торчать.
Нино строго улыбнулась:
— Это невозможно. Они упакованы.