— Ты можешь присоединиться к нам. Присоединиться к своим братьям и сестрам, которые до сих пор ведут правый бой.
«Эта дура что, в самом деле думает, что я перейду на их сторону? После всего, что мы с Аббадоном пережили, чтобы спасти тот хрупкий мир, обретенный здесь, на земле?» — подумала Мими.
— Ты — одна из нас. Ты не принадлежишь свету. Это не истинная твоя природа, Несущая Смерть.
Мими решила не отвечать и вместо этого сосредоточилась на поиске слабых мест Нэн. Комнату, в которой они сражались, начало заволакивать черным дымом.
«Они подожгли дом!» — в панике подумала Мими.
Подожгли его черным огнем, единственным, что могло уничтожить сангре азул, бессмертную Голубую кровь, текущую в их жилах. Уничтожить кровь — это означает уничтожить вампира. Память будет утрачена навеки. Вот истинная смерть для их народа.
Нэн полоснула Мими по руке. Ее клинок наконец-то пролил первую кровь.
«Ах ты, сука! Больно же!»
Мими забыла про страх и метнулась вперед, не думая о собственной безопасности. Она издала боевой клич, что всплыл в ее памяти лишь в это мгновение. Тот самый клич, которым Михаил поднимал свое воинство в бой.
— Некси инфиделес! — взревела Мими. — Смерть неверным! Смерть предателям!
Сейчас она была Азраил, золотая и устрашающая. Ее лицо, волосы и меч пылали ослепительным светом.
Могучим ударом она рассекла лжестража надвое. И, пошатнувшись, отступила. Черный дым заполнял ее легкие. Ей необходимо выбраться отсюда. Мими ощупью нашла дорогу ко входной двери и распахнула ее — как раз в тот момент, когда с другой стороны к ней подошел черноволосый мужчина. В мгновение ока он приставил к горлу Мими нож.
У Мими упало сердце.
Ее взял в плен Кингсли Мартин.
Изменник, продавшийся Серебряной крови.
Она обречена.
Лоуренс настоял, что сам поведет машину, и пока они ехали по темному извилистому шоссе, Шайлер невольно обратила внимание на крохотные мерцающие огоньки на склоне горы и на то, насколько они красивы.
— Угу, только там, наверное, трущобы, а значит, электричество подключено кое-как. И является потенциальным источником пожарной опасности, — заметил Оливер.
Шайлер вздохнула. В этом городе смешалось все: нищета и богатство, преступность и беззаботность туризма, образовав пьянящую, головокружительную смесь. Здесь невозможно было восхититься красотой и не заметить рядом уродства.
После одного особенно крутого поворота Лоуренс внезапно резко свернул на обочину и тяжело осел на сиденье.
— Дедушка! — вскрикнула встревоженная Шайлер.
Она увидела, как глаза Лоуренса задвигались из стороны в сторону, словно во сне. Но он не спал, он принимал сообщение. К тому моменту, как это завершилось, лицо Лоуренса сделалось мертвенно-бледным. На мгновение Шайлер показалось, что он сейчас потеряет сознание.
— В чем дело? Что случилось?
Дедушка развернул носовой платок и прижал ко лбу.
— Это был Эдмунд Эрлих — перед своим уходом. Весь Совет перебит. Тех, кого не сожгли, забрали.
— Все мертвы?! — ахнула Шайлер. — Но как?! Почему?.. — Она сжала руку дедушки. — Что значит — они все мертвы?
Она обернулась на заднее сиденье, к Оливеру, ища поддержки. Но Оливер потрясенно молчал, и на лице его застыло выражение беспомощного замешательства.
— Оказалось, что Альмейда принадлежат к Серебряной крови, — произнес Лоуренс, запинаясь, что было ему совершенно несвойственно. — И нынче вечером они раскрыли карты. Я подозревал это — потому и задержался в Рио дольше, чем планировал, но Альфонсо прошел испытание. У него не было Метки. Меня одурачили. — Лоуренса трясло. — Но у них была помощь. Эдмунд сказал, что Нэн Катлер — одна из них.
Шайлер прикусила губу.
— Нэн Катлер! — Голос Лоуренса звучал словно у смертельно раненого. — Во время кризиса в Риме она внесла неоценимый вклад в разгром Серебряной крови. Она долгие годы хранила верность Совету, и это обмануло меня. Моя вина. Я был слишком самоуверен и доверчив, вместо того чтобы соблюдать осторожность.
Внезапно Лоуренс развернул машину, заставив ехавший навстречу автомобиль резко свернуть, чтоб избежать столкновения.
— Кингсли был прав — я слишком полагался на былое служение, — произнес Лоуренс, утопив педаль, и машина рванулась вперед.
— Куда мы?
— На Корковадо.
— Сейчас? Почему?
Лоуренс стиснул руль.
— Нападение на Совет может означать только одно: Серебряная кровь намеревается освободить Левиафана.
Они остановились у подножия горы, откуда начинался подъем к статуе Искупителя, и выскочили из машины. На парковке было пусто и тихо; лишь подсвеченная прожекторами статуя высилась над ними.
— Замаскируйся! — приказал Лоуренс Шайлер. — А ты останься здесь, — велел он Оливеру.
— Я не могу! — созналась Шайлер. — У меня не получается мутацио!
Лоуренс уже принял облик того парня с орлиным носом и величественной осанкой, в виде которого он впервые встретился с Шайлер на венецианской биеннале.
— Еще как можешь! — отозвался он, с легкостью перемахнув через ограду.
— Дедушка, я не могу! Я не в состоянии превратиться в туман или в животное! — повторила Шайлер, следуя за ним.
— А кто говорит, что ты это можешь? — поинтересовался Лоуренс, пока они бежали по зигзагообразным лестничным пролетам наверх, к статуе.
Шаги их были почти что неслышимы.
— Я тебя не понимаю!
— Скорее всего, ты такая же, как я. Я тоже не могу превращаться в облако или животное. Но при этом я могу менять свой облик на другой, но человеческий. Попробуй!
Шайлер попробовала. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы сменить только свои черты, а не перевоплощаться полностью. Несколько секунд спустя она обнаружила, что успешно превратилась в типичного тучного аргентинского туриста, приехавшего сюда отдохнуть.
Они добрались до вершины горы и остановились под статуей. Вблизи никого не было. Кругом царили тишина и спокойствие.
Не в первый раз за этот вечер Шайлер задумалась над тем, что будет, если ее дедушка потерпит поражение. А вдруг они приехали не туда? Почему он привез их именно в это место? Зачем?
— Возможно, мы опоздали. Или они не придут. Нам стоит отправиться в особняк Альмейда и посмотреть, может...