– Светка, Райка, вы как? – послышался какой-то не свой, переполошенный, севший голос отца. – Выходите, все в порядке!
Раечка вывернулась из рук Светы, которая на миг ослабила бдительность, и ринулась к двери, но почему-то чуть не упала. Что-то путалось между ногами и мешало бежать.
– Погоди! – закричала Света, хватая ее за руку. – Надень штаны, с ума сошла, что ли?
И только тут Раечка поняла, почему у нее мерзли ноги и что мешало бежать. Да ведь Лева практически стащил с нее и джинсы, и колготки! Остались только розовенькие трусики в белый горошек, а все прочее болтается где-то на щиколотках.
Ужас! И губы как болят!
Натянув джинсы, она вернулась к раковине, зачерпнула холодной воды и окунула в нее губы.
Стало немного легче. И в голове прояснилось.
– Девчонки! – снова заколотил в дверь отец. – Выходите, говорю вам, все нормально.
Наконец-то Света отворила дверь и вытолкнула Раечку в коридор.
– Мать твою... – простонал отец, уставившись на губы дочери.
Раечка взвизгнула и закрылась руками – нет, не от стыда, а потому, что в руках отец держал пистолет и направлял ствол прямо ей в голову.
– Не волнуйтесь, Альфред Ахатович, – проговорил Димка – красный, потный, в свитере с засученными рукавами, с царапиной на щеке. – Бросайте пистолет сюда.
И он подставил отцу свою сумку.
Отец, не глядя, кинул туда пистолет и потер нос:
– Ну и вонищу вы развели с этим нашатырем!
Он был уже без респиратора, как и Дима.
– Иначе нельзя, – авторитетно сказал Дима. – Я же говорю: единственный нейтрализатор! Если бы мгновенно не начал действовать аммиак, мы бы с вами не справились с этими двумя придурками. Ладно, Борька – он слабак, а вот бугая Леву мы бы не скрутили, пришлось бы его убивать.
– Так ведь пистолет не заряжен, – недовольно проворчала Света, опускаясь на колени и пытаясь разгладить взъерошенный, встопорщенный, изморщиненный ковер. – Какой кошмар! Что вы тут делали!
– Дрались, что-что, – воинственно ответил отец. – А что пистолет не заряжен, так ведь, говорят, даже палка иногда стреляет! Но честно говорю: был бы он заряжен – тут уже валялся бы труп этого сукина сына.
– Он не виноват, – спокойно и очень серьезно сказал Дима. – Он потерял человеческий облик из-за Раечки, вернее, из-за феромонов. Теперь вы видите, какая это сила? Извините, я сам виноват – просто не рассчитал дозу – это раз, а главное, думал, что Лева более цивилизованный человек, умеет себя в руках держать. Хотя, с другой стороны, его трудно винить: феромоны совершенно высвобождают подсознание. Как хорошо, что мы надели респираторы, да, Альфред Ахатович? Представляете, что бы могло произойти? Света бы с нами ни за что одна не справилась.
Света с надутым видом плюхнулась в кресло, не глядя по сторонам.
– Что-то мне не верится, – с вызовом сказала она. – Вы на Райку вылили всего каплю какую-то, а можно было подумать, эти парни по литру шампанского с мартини выдули, да еще по бутылке коньяка с примесью шпанских мушек – так крыша у них поехала! Разве это возможно?
– Вы что ж, думаете, тут для вас представление было устроено? – дрожащим от обиды голосом проговорил Дима, прижимая к себе сумку, словно щит. – Да вы не видели, как мы... как Альфред Ахатович... да он дрался за Раечку и за вас, как лев... Как тигр! – торопливо поправился Димка, видимо, сочтя, что царь зверей слишком скомпрометирован сегодня, чтобы поминать его всуе.
– Дура ты, Светка! – привычно рявкнул отец. – Мы их с трудом выкинули вон, они так без обуви и убежали, Дима потом вслед им их башмаки выбрасывал.
– Да, – грустно проронил Димка. – Друзей у меня больше нет, конечно... Все, они мне этого в жизни не простят. Слышали, как они меня материли, уходя? Теперь про наш эксперимент по всему институту раззвонят...
– Нет, нет, как это – раззвонят?! – забеспокоился Раечкин отец. – Ты что? Их надо остановить! Это же наш бизнес-секрет! Никто ничего не должен знать, даже подозревать не должен.
– То есть вы... – робко заикнулся Дима. – То есть вы как бы... как бы это... как бы согласны участвовать в моем проекте?
От волнения он даже заикаться начал.
– В нашем проекте! – энергично поправил отец. – Почему – в твоем? В нашем, понятно? Конечно, я согласен. Только объясни все же, почему эту штуку никто до сих пор не расчухал, феромоны эти, если это такая убойная сила?
– Ну как? – удивился Дима. – Расчухали, и давно. В секс-шопах эти духи продаются, я Раечке рассказывал, – но это жалкая польская подделка. Французские лучше качеством, но несравнимо дороже. Кроме того, количество феромонов там чисто символическое. А вообще-то, препараты на основе человеческих половых феромонов запрещены на территории Европы и России. Но это совсем не значит, что кого-то будут преследовать в судебном порядке за их использование и распространение. Это не наркотики все же. История получается вроде как с допингом, который запрещен к применению в спорте. Но при этом его можно купить практически в любой аптеке. Запрещено – это значит, что если вы произведете препарат на основе феромонов на территории России, то вы не получите никаких разрешительных документов типа гигиенического сертификата, сертификата соответствия и всего такого, что нужно для легального продвижения этого продукта на рынке. Кстати, так же дело обстоит и с препаратами, которые делают на основе плаценты, хотя они тоже широко рекламируются: даже шампунь такой есть, я сам видел. Соль состоит в том, что эти препараты с феромонами навязывают человеку чужую волю. Ну а кому охота, чтобы им управляли? И кто даст на это официальное разрешение?
– Погоди, – нахмурился Альфред Ахатович. – Но если феромоны запрещены, как мы будем их продавать?
– Ну а как эти духи в секс-шопах продаются? Так и мы будем продавать. А лучше пользоваться ими в косметическом салоне вашей жены, к примеру.
Надо же, какая память у Димки! Раечка когда-то вскользь упомянула, что у отцовой жены косметический салон (кстати, и у Раечкиной матери – тоже, отец и старой, и новой жене по салону купил – в разных районах, конечно! – чтобы никому обидно не было), а он запомнил!