– Нет, нет! – Раечка с трудом заставила себя сбавить децибелы. – Нет, не отключайся! Все в порядке со связью, все отлично! Я слушаю, я слушаю, я хорошо тебя слышу! Куда ты пропал? Ты не заболел? У тебя все в порядке?
– Да тут возникли небольшие проблемы... – уныло отозвался Дима. – Ну, с этим челом проблемы, у которого сама знаешь что. Он не хочет никаких встреч, он только через меня хочет действовать, понимаешь? Все-таки этот груз ему не так просто достался, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да, конечно, – выпалила Раечка, которая ничегошеньки не понимала, но лучше бы язык себе откусила, чем призналась в этом. – Ну и что?
– Ну и то, – буркнул Димка. – Ну и то, что не хочет он с твоим отцом встречаться, вот что. А как в этой ситуации поступить, я не знаю. Конечно, твой отец мне по-прежнему не доверяет: я, получается, с печки упал, идиот какой-то, а вдруг я с этими деньгами сбегу! С другой стороны, тот мужик тоже не собирается товар отдавать без гарантий. Короче, я уже жалею, что с твоей семьей связался. Главное, пробник на тебя истратил, мне теперь новых покупателей найти будет трудно.
Образ длинноногой девицы с талией, которой не нужен никакой шейпинг, навалился на Раечку, как медведь-шатун наваливается на праздного туриста в зимнем лесу.
– Не надо! – закричала она с прежними децибелами. – Не надо никого искать! Ты скажи, что можно сделать? Может быть, твоему знакомому написать гарантийное письмо? Ну, от отца?
– Райка, ну чего ты несешь? – грубо прервал Дима. – Тот чел, ну, мой знакомый, боится за свою безопасность, понимаешь? Он говорит, придет на встречу с этим челом, ну, с твоим отцом, а тот явится со своими секьюрити – они его пришьют и товар заберут, и денег ему никаких уже не надо будет.
– Мой отец так не может поступить, – заявила Раечка, однако сама не услышала в своем голосе переизбытка уверенности.
– Да я и не говорю, что может, – ответил Димка, и в его голосе уверенности прозвучало еще меньше. – Но мой знакомый боится...
– Ну и что же делать? Что делать?! – воскликнула Раечка. – Мой отец боится, твой знакомый боится – а дело не двигается.
– Вот именно, – грустно отозвался Димка. – Правда, тут есть один вариант. К примеру, я привожу груз, а твой отец – деньги. Но не все, а половину или, чтоб ему было спокойней, третью часть, что ли. Мы совершаем обмен ценностями, твой отец проверяет продукт, потом мы снова встречаемся и производим аналогичные действия с оставшимся товаром. Но главное, что мой знакомый не хочет ни с кем дела иметь, кроме меня, он просто опасается за свою безопасность. Ты это можешь Альфреду Ахатовичу сказать, а, Раисенок? И не просто сказать, а убедить его в этом?
– Ну, я постараюсь, – еще более неуверенно, чем раньше, промолвила Раечка. – А может, ты лучше сам ему позвонишь?
– Начни ты, хорошо? – сконфуженно попросил Димка. – Мне ужасно стыдно, я ему, наверное, каким-то обманщиком или аферистом кажусь. Но я ж не виноват, что тот чел уперся рогом – и ни в какую! Думаю, твой отец мягче к этой проблеме отнесется, если ты его поуговариваешь, а не я. Ну а уж если он упрется, тогда я позвоню, ладно? Скажи на всякий случай его номерочек.
Раечка продиктовала номер и услышала писк кнопок мобильного телефона: Димка записывал и фиксировал номер отца. Этот писк почему-то вышиб слезы у нее на глазах: Димка, чудилось, так близко, так близко! А был так далеко, даже неизвестно где!
– Ты где сейчас, а, Дим? – спросила она грустно.
– В институте, – быстро проговорил он. – И, Раисенок, ты извини, но лекция уже начинается, мне нужно бежать. Во сколько ты отца увидишь? Во сколько с ним поговоришь?
– Ну, часа через два, я думаю, – прикинула Раечка.
– Отлично, – воодушевился Димка. – Тогда я ему вечерочком позвоню тоже, ладненько?
– А мне? А я как узнаю, чем ваш разговор кончился? – вскричала она.
– Ну а потом я тебе звякну, это ж понятно, – успокоительно и очень нежно проговорил Димка. – Целую тебя, пока-пока!
– И я тебя целую, – пробормотала Раечка, и хотя в трубке уже звучали короткие гудки, она нежно чмокнула дисплей, а только потом нажала на сброс.
Перевела дух.
Ну вот, теперь и обуться можно, а то ноги совершенно заледенели!
* * *
– Батюшки-матушки, – пробормотала Валентина, – страсти-то какие, мордасти! Раечка-то наша, а? Во любовь, во любовь... Надо полагать, этот «Димка, миленький» – тот самый парень, у которого такой же «Ориент», как у вашего молодого человека?
– А с чего вы взяли, что он молодой? – мигом насторожилась Алена, которая, как известно, все разговоры на эту тему воспринимала невыносимо болезненно.
– О господи, Алена! – Валентина укоризненно сверкнула своим темными глазами. – Ну вы на себя в зеркало посмотрите!
«Лучше не надо!» – в панике подумала Алена.
– Вы-то сами как выглядите?
«Ужасно, особенно сегодня, после фактически бессонной ночи! Да и прошлая была – почти такая же!»
– Вы молоденькая, значит, и кавалер ваш молодой!
– А... да? – пробормотала ошеломленная Алена. – То есть это такой логический вывод? Ну, спасибо, Валентина...
– Не за что! – засмеялась та. – Кстати, знаете, я что вам скажу?
– Что? – опять насторожилась писательница.
– Если вы интересовались линзами не просто так, из любопытства, а с конкретной целью, для себя, то я вам вот что скажу: лучше не надо! Вам – не надо. Линзы намертво уничтожают живость выражения, игру света в глазах, а у вас изумительные глаза, очень выразительные, ну а что устали, так это ерунда: вы просто полежите немножко с чайными компрессами на веках, вот краснота и сойдет. Никакие линзы не понадобятся!
– Валечка, спасибо! – аж всхлипнула растроганная Алена. – Спасибо, Валечка, милая!
– Девочки, становимся на программу! Кто у нас тут еще задерживается? – заглянула в раздевалку тренерша, и Алена, благодарно сверкнув на милую Валечку своими «изумительными, очень выразительными глазами», ринулась в зал.
Как говорится, доброе слово и кошке приятно: даже от такого простенького комплимента настроение резко улучшилось, сумбурные мысли, которые метались в голове, словно стая переполошенного воронья, рассеялись. Алена занималась с редкостным удовольствием, не сводя с зеркальной стены своих изумительных и т.д. глаз.