— Какая красота! Он... Он великолепен.
Я надела его на запястье, но — странное дело — подарки Дмитрия больше не значили для меня так много, как раньше.
С удовлетворенным видом он наклонился, поцеловал меня в лоб и ушел. Я осталась лежать на кушетке, изо всех сил стараясь не думать о том, как сильно хочу, чтобы он вернулся и укусил меня.
Остальная часть дня прошла мучительно.
Мне приходилось читать о наркоманах, о том, как тяжко приходится тем, кто отказывается от алкоголя или запрещенных наркотиков. Я однажды даже стала свидетельницей того, как «кормилец» сошел с ума, когда ему пришлось оставить свое служение. Он стал слишком стар, и посчитали, что продолжать давать кровь мороям рискованно для его здоровья. Я в изумлении смотрела, как он умолял, чтобы ему позволили остаться, как клялся, что готов рисковать. Я знала, что здесь работает эффект привыкания, но все равно не могла понять, почему это так много значит для него, что он готов рисковать своей жизнью. Теперь осознала.
Час проходил за часом, и, клянусь, я рискнула бы жизнью ради нового укуса. Это был своего рода каламбур — если бы я позволила еще раз укусить себя, то точно рисковала бы жизнью. Теперь я не сомневалась, что, если разум мой затуманится снова, я приму предложение Дмитрия. Однако с каждым мучительным мгновением без эндорфинов мысли мои прояснялись все больше. Ох, мне еще предстояло пройти долгий путь, чтобы совсем освободиться от вампирских эндорфинов. Когда нас в Спокане захватили в плен, стригои использовали Эдди как источник крови, и прошло немало дней, прежде чем он полностью оправился. С каждым проходящим мгновением я все лучше осознавала, как важно для меня оставаться без укусов и дальше. Правда, физически легче мне от этого понимания не становилось.
Зато мои проблемы вырисовывались весьма отчетливо. Похоже, так или иначе, я обречена стать стригоем. Дмитрий хотел обратить меня, чтобы мы составили вампирский вариант Бонни и Клайда. Натан хотел обратить меня, чтобы захватить Лиссу — и убить обеих. Пожалуй, предложение Дмитрия предпочтительней, но ненамного. Теперь нет.
Вчера я решила бы, что перспектива стать стригоем не так и ужасна. Но сегодня я осознала весь ужас пробуждения и прежнее восприятие вернулось. Мне предлагали, по сути, самоубийство, я могла продолжить свое существование как порождение зла. Правда, с Дмитрием. Вот только Дмитрий не очень-то походил на себя. Или все же он остался во многом прежним? Все так сложно. Я снова напомнила себе, что он говорил давным-давно — как ни походил стригой на того человека, которого я знала, он им не был. Однако нынешний Дмитрий уверял, что ошибался.
— Чертовы эндорфины. Они как наркотики... — простонала я, спрятав лицо в ладонях.
Я сидела на кушетке, телевизор бубнил в качестве фона. Прекрасно. Я уже разговариваю сама с собой.
Предположим, я смогу избавиться от воздействия Дмитрия, от этого одурманенного состояния... ну и?.. Я снова оказывалась перед первоначальной дилеммой. Нет оружия, чтобы сражаться со стригоями. Нет оружия, чтобы убить себя. Я полностью отдана на их милость, правда, сейчас ближе к тому, чтобы затеять приличную драку. Конечно, мне в ней не победить, но если я дольше сумею обойтись без эндорфинов, то смогу одолеть Инну. Все упиралось в эндорфины. Каждый раз, когда я перебирала варианты и заходила в тупик, меня отбрасывало назад, к физической реальности. Я жаждала кайфа. Жаждала возвращения блаженного тумана. Он был мне необходим, а иначе я просто умру, и тогда угроза стать стригоем отпадет сама собой...
— Проклятье!
Я встала и принялась расхаживать, рассчитывая отвлечь себя, потому что от телевизора было мало толку. Если бы я сумела продержаться чуть дольше, до тех пор пока наркотик выйдет из кровеносной системы, я смогла бы придумать, как спасти себя и Лиссу, и тогда...
Лисса!
Не раздумывая, я проникла в ее сознание. Находясь там, я смогу на время отвлечься от собственных проблем. Может, тогда восстановление пойдет быстрее.
Лисса и ее спутники возвращались из королевского двора в более мрачном настроении, чем они туда отправлялись. В холодном утреннем свете перед Лиссой с беспощадной ясностью предстали события на вечеринке. Танцевать на столе — не самое худшее на свете, но, вспоминая другие вечеринки и сравнивая их с этим уик-эндом и тем, как она развлекалась в компании Эйвери, Лисса удивлялась себе. Иногда ей даже казалось, будто это происходит не с ней. И поцелуй с Аароном. Она, конечно, испытывала чувство вины, но это совсем другая проблема.
— Не тревожься ты об этом, — уговаривала ее Эйвери в самолете.
Все делают глупости, когда переберут.
— Но не я, — простонала Лисса. — Это так не похоже на меня.
Несмотря на заявление, она не отказалась выпить «мимозы» — коктейль, состоящий из смеси шампанского и апельсинового сока.
Эйвери улыбнулась.
— Мне, конечно, трудно сравнивать. На мой взгляд, с тобой все в порядке. Ты же не пытаешься сбежать с каким-нибудь человеком или некоролевским мороем.
Лисса улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Джил, сидящую чуть впереди. Раньше с ней разговаривал Адриан, а сейчас она углубилась в книгу, больше всего озабоченная тем, чтобы держаться подальше от Рида. Он снова сидел с Симоном, и Лисса слегка удивилась, заметив, что страж подозрительно поглядывает на Джил. Может, Рид наплел ему, что девочка представляет собой угрозу?
— Ты о ней беспокоишься? — Проследив за взглядом Лиссы, спросила Эйвери.
— Просто не могу выкинуть из головы, каким взглядом она смотрела на меня этой ночью.
— Она совсем юная. Ее легко шокировать.
Лисса была согласна с Эйвери. Юная или нет, было нечто освежающе чистое и честное в том, что девочка выкрикивала тогда Лиссе. Джил напомнила ей меня. И Лиссе стало не по себе оттого, что такой человек думает о ней плохо. Она встала.
— Сейчас вернусь, — сказала она Эйвери. — Хочу поговорить с ней.
Джил явно удивилась, когда Лисса села рядом с ней. Она заложила закладкой страницу книги, которую читала, и искренне улыбнулась Лиссе.
— Привет.
— Привет. — Лисса выпила совсем немного «мимозы» и могла разглядеть ауру Джил — сочную зеленовато-голубую с прожилками пурпурного и темно-голубого. Хорошие, сильные цвета. — Послушай, я хочу извиниться за вчерашнее... за то, что наговорила...
Джил зарделась.
— Все в порядке, правда-правда. В смысле, бредовая ситуация, я понимаю, ты не совсем хорошо соображала на вечеринке. По крайней мере, так мне кажется. Я никогда не пила спиртного, мне трудно судить.
Джил всегда явно нервничала в таком «высоком» обществе и либо молчала, либо говорила много и сбивчиво.
— Да, ну... Мне следовало соображать до того, как я попала в эту ситуацию, И меня беспокоит то, что произошло с Ридом. — Лисса понизила голос. — На самом деле я понятия не имею, что с ним... но он вел себя неправильно.