Душевная и физическая боль начала обволакивать меня, и с последним усилием я облизнула губы и выдала еще одну «жемчужину» своего русского словаря:

— Пазванит?

Женщина удивленно оглянулась на меня. Я не была уверена, что правильно произнесла слово. Может, я попросила не сотовый телефон, а телефон-автомат — или даже жирафа, — но тем не менее она, видимо, поняла. Спустя мгновение она достала из сумочки и вручила мне сотовый телефон. Даже в Сибири все ими пользовались. Дрожащими руками я набрала номер. Женский голос ответил:

— Алло.

— Сидни? Это Роза...

Двадцать семь

Я не знала мужчину, которого Сидни послала встретить нас, когда мы прибыли в Новосибирск, но у него была такая же золотистая татуировка, как у нее. Лет за тридцать, рыжеватые волосы — и, конечно, человек. Он выглядел компетентным, заслуживающим доверия и при виде пожилой пары рассмеялся и заговорил с ними, словно они были лучшими друзьями. Что-то профессиональное и успокаивающее ощущалось в окружающей его атмосфере, и вскоре они тоже заулыбались. Не знаю, что он сказал им, может, что я его непутевая дочь или еще что-нибудь в этом роде, но они, по-видимому, решили, что могут доверить меня ему. Очарование алхимиков в действии, надо полагать.

Когда они отъехали, его поведение слегка изменилось. Он не был так холоден, как Сидни в начале знакомства, но не смеялся и не шутил со мной. Неожиданно посланник Сидни стал такой весь из себя деловой, что мне против воли припомнились рассказы о людях в черном, которые зачищали следы инопланетных столкновений, чтобы мир не узнал правды.

— Можешь идти? — Спросил он, сверху донизу оглядев меня.

— Не уверена на этот раз, — ответила я.

Выяснилось, что могу, просто не очень хорошо.

С его помощью я, в конце концов, доковыляла до дома в жилой части города. К этому моменту в глазах у меня стоял туман, и я едва держалась на ногах. Там были и другие люди, но я никого не запомнила. Единственное, что имело значение, это спальня, куда кто-то отвел меня. У меня хватило сил отцепиться от поддерживающей руки и рухнуть на кровать. Заснула я мгновенно.

Меня разбудили заливающий комнату яркий солнечный свет и приглушенные голоса. Учитывая, через что мне пришлось пройти, я не удивилась бы, увидев здесь Дмитрия, Татьяну или даже доктора Олендзки из Академии. На самом деле на меня сверху вниз смотрело бородатое лицо Эйба. Все его драгоценности сверкали в солнечном свете.

На мгновение его лицо расплылось, и я увидела лишь темную-темную воду, угрожающую унести меня прочь. Последние слова Дмитрия эхом отдавались в голове: «Именно это должен был сказать я...» Он понял, что я хотела услышать: что он любит меня. Что произошло бы, будь в нашем распоряжении еще несколько мгновений? Произнес бы он эти слова? И какое значение они имели бы для него?

Снова собрав все силы, я вынырнула из мутной воды сознания, приказав себе не думать о прошедшей ночи — пока, по крайней мере. Я утону, если стану думать о ней, а мне нужно выплыть. Лицо Эйба стало видно отчетливей.

— Приветствую, Змей, — слабым голосом сказала я. Его присутствие здесь не удивило меня. Сидни наверняка доложила обо мне своим начальникам, а те, в свою очередь, сообщили Эйбу. — Очень мило с твоей стороны приползти сюда.

Он с печальной улыбкой покачал головой.

— Думаю, ты превосходишь меня в умении заползать в темные углы. Я-то надеялся, что ты на пути в Монтану.

— В следующий раз, заключая сделку, оговаривай как можно больше деталей. А еще лучше — просто засунь меня в посылку и отправь в США почтой.

— Это в точности то, что я собираюсь сделать.

Он продолжал улыбаться, но возникло чувство, что он не шутит. И внезапно идея возвращения домой перестала пугать меня — совсем даже наоборот.

К постели подошли Марк и Оксана. Я не ожидала их увидеть, но обрадовалась. Они тоже улыбались, чуть подавленно, но с заметным облегчением. Я села на постели, удивляясь тому, что вообще в состоянии двигаться.

— Ты исцелила меня, — сказала я Оксане. — Мне еще плохо, но такого чувства, что я вот-вот умру, теперь нет. По-моему, это заметное улучшение.

Она кивнула.

— Я сделала ровно столько, чтобы тебе не угрожала непосредственная опасность, решив, что доведу дело до конца, когда ты проснешься.

Я покачала головой.

— Нет-нет. Я поправлюсь своими силами.

Я всегда терпеть не могла, когда Лисса исцеляла меня: не хотела, чтобы она ради этого тратила свою силу. К тому же при этом всегда проявлялись побочные эффекты духа.

Лисса...

Я откинула одеяло.

— О господи! Мне нужно домой. Срочно.

Мгновенно вскинулись три пары рук, преграждая мне дорогу.

— Подожди, — сказал Марк. — Ты никуда не поедешь. Оксана совсем немного исцелила тебя. Тебе еще далеко до полного выздоровления.

— И ты еще не рассказала нам, что произошло, — вклинился Эйб, как обычно пронизывая меня взглядом.

Он принадлежал к тем людям, которые должны знать все, и, наверно, окружающие меня тайны сводили его с ума.

— Сейчас не время! Лисса в опасности! Я должна вернуться в школу.

Только сейчас воспоминания вернулись — эксцентричное поведение Лиссы, безумные выходки под воздействием принуждения или, точнее, невероятно мощного принуждения, учитывая, что Эйвери в состоянии выталкивать меня из сознания Лиссы.

— Ага, значит, теперь ты рвешься в Монтану! — Воскликнул Эйб. — Роза, даже если в соседней комнате тебя бы ждал самолет, это двадцать часов полета как минимум. И ты не в том состоянии, чтобы куда-то лететь.

Я покачала головой и снова попыталась встать на ноги. После того, с чем я столкнулась нынешней ночью, эта троица была мне не страшна — ну, может, не считая Марка, — но я чувствовала, что не в состоянии раздавать удары. К тому же возможности Эйба все еще оставались для меня загадкой.

— Ты не понимаешь! Лиссу пытаются убить, или причинить ей вред, или...

На самом деле я не понимала, чего добивается Эйвери. Я знала одно — что она принуждает Лиссу творить безрассудные вещи. Видимо, она сильна в духе, раз не только проделывает все свои трюки, но ухитряется скрывать это от Лиссы и Адриана. Она даже создала фальшивую ауру, чтобы замаскировать свою подлинную, золотистую. Я не подозревала, что сила может достигать такого размаха, в особенности если учесть, что Эйвери выглядела легкомысленной и уж никак не безумной. Что бы она ни задумала, Лисса в опасности. Я должна вмешаться.

Вычеркнув из уравнения Эйба, я умоляюще посмотрела на Марка и Оксану.

— Мы же с ней связаны. У нее серьезные неприятности. Кое-кто стремится навредить ей. Я должна быть там — вы понимаете почему.