Но официально эта хрень называется автопилотом.
А есть ещё режим «автопилот». Прошу не путать.
Действует так: ставишь на запоминалку и идёшь гулять. Забредаешь в любые дебри, а потом она тебя с лёгкостью выводит обратно. Той же дорогой. Или, я там не знаю, бездорожьем. В принципе мне эта функция без надобности, поскольку топографическим идиотизмом я никогда особенно не страдал. Но само по себе забавно. С тылу больничного комплекса начинается чистый лабиринт: гаражи, лесопосадки, заброшенные малые предприятия. На второй день моего ботства (так можно сказать?) я вылез через дыру в стене и нарочно постарался заблудиться. Плутал, пока не упёрся в забор, оплетённый поверху колючей проволокой, из-за которого почему-то слышался благовест. Вскоре обнаружились и ворота, снабжённые табличкой: «Территория храма Спасо-Преображенского охраняется собаками. Проход и проезд ЗАПРЕЩЁН».
Обратно шёл на автопилоте.
Имеются, конечно, и свои трудности. Поначалу просто шалеешь, когда на фоне природы или, допустим, больничного корпуса вспыхивает направляющая стрелка. Но, как ни странно, быстро привыкаешь. Машинально сворачиваешь и идёшь куда велено.
Заверяю, что думать это нисколько не мешает.
Даже читать не мешает!
Хотя, честно скажу, с экрана читать не люблю. В данном случае, правда, никакого экрана нет и в помине, но вы понимаете, о чём я. Всё-таки книга – это ещё и осязание: бумага, переплёт, обрез. Шорох перелистываемой страницы, опять же… А тут висит текст в пустоте. Или даже не в пустоте, а в полутора метрах от проносящегося мимо автотранспорта, о котором тебя только что автопилот честно предупредил красной блямбочкой: притормози, дескать.
Ещё одно неудобство заключалось в том, что каждый вечер мне теперь приходилось разоружаться: снимать контактные линзы, извлекать из ушей кольцеобразные динамики, прочие прибамбасы и аккуратно раскладывать всё это по нишам специального футлярчика. Ничего, втянулся. В конце концов, многие вон зубы в стакан с водой кладут – и тоже каждый вечер.
Что я читал, блуждая по больничному комплексу? Исключительно инструкции для чайников. Честно сказать, мало что понял. Форматы какие-то, неформаты… Зато увлекла краткая статья о трудном пути товара на рынок. Живём вот и ничего не знаем, как выразилась бы Эдит Назаровна, а пару лет назад, оказывается, разразилось несколько довольно громких скандалов. Кто-то, как обнаружилось, сдавал на автопилоте экзамены. Кто-то на автопилоте обслуживал клиентов. А самое забавное в том, что неплохо сдавали и неплохо обслуживали.
Сильно подозреваю, что инициатором разоблачений была сама фирма-изготовитель. Представители её тут же вылезли на экраны и принялись растолковывать почтеннейшей публике, что бот ни в коем случае не подменяет человеческую личность, что это не более чем подобие того же персонального компьютера! Тем не менее отдельные учебные заведения объявили новшество разновидностью шпаргалки и запретили на экзаменах очки и контактные линзы с проводками (вот ещё глупость-то!).
Однако стоило им это сделать, как была разработана первая беспроводная модель.
Большинство государственных учреждений ели землю и божились, что среди их сотрудников нет ни единого бота. Частные предприниматели реагировали по-разному. Одни включили в рекламу дурацкое, на мой взгляд, упоминание о гарантированной ими теплоте человеческого общения. Другие, напротив, понатыкали за прилавки и в офисы псевдоботов (поскольку настоящий автопилот – удовольствие, повторяю, довольно дорогое). Третьи не отреагировали никак. Главное, чтобы сотрудник успешно трудился на благо родной фирмы, а уж бот он там или не бот – дело шестнадцатое.
Зачастили неслыханные доселе термины «ботофобия» и «ботомахия». Церковь сдержанно предостерегала от чрезмерного увлечения ботами, дабы не повредить душе. Мелькнуло сообщение об отце Онуфрии, якобы отслужившим литургию на автопилоте, но это, полагаю, кто-то уже прикалывался.
Было основано общество «Антибот», после чего торговля, надо полагать, пошла особенно успешно. Из иллюстраций мне понравилось фото кирпичной стены с вызывающим граффити «Бот не фрайер, он всё видит».
Такие вот пиаронормальные явления.
Стоило обнаружить в опциях режим «подсказка», репутацию молчуна я утратил. Вы не представляете, какое это наслаждение – выслушивать собеседника, а потом зачитывать то, что зажигается перед глазами.
У травмированного по фамилии Цельной (раньше я думал, это прозвище) бабье щекастое лицо всё в красных и синих прожилках. Вечно озабоченное, обиженное. В рейтинге падений он в нашей палате держит скромное предпоследнее место: неделю назад, сходя с крыльца подъезда, спрыгнул на асфальт с нижней ступеньки – и надколол пятку.
Отношения у нас с ним не заладились с первого дня.
– Не смотришь сериалы? – удивился он.
– Не только, – ответил я. – Ещё я не краду, не убиваю и не прелюбодействую.
Не понял, но на всякий случай надулся.
Зато теперь живём душа в душу.
– Антон этот Штопаный, – сетует Цельной. – Сволочь! Просто сволочь! Хотел на концерт к нему попасть – мало того что не прорвёшься, цену за билеты, знаешь, какую заломил? Пять тысяч билет! Это как по-твоему?
Веди я беседу сам, непременно бы спросил, за каким лешим он вообще рвался на концерт заведомой сволочи, но беседу ведёт бот. Точнёхонько между моими глазами и тугой жилковатой физиономией Цельного вспыхивает:
«Растут цены».
– Растут цены… – послушно оглашаю я.
– Ох, не говори! – кряхтит он, перекладывая загипсованную ступню поудобнее. – А всё они! Всё интеллигенты…
Конечно, я сильно сомневаюсь, чтобы певец, взявший такой псевдоним, как Антон Штопаный, имел право именоваться интеллигентом, однако моё дело – озвучка. Перед глазами вспыхивает:
«Круто».
Подсказка сильно меня разочаровывает. Совсем, что называется, ни в дугу! При чём тут «круто»? По-моему, совершенно не к месту.
– Круто, – тем не менее говорю я.
– Так в том-то и дело! – вскидывается Цельной. Он взбудоражен. Он лилово-багрян. – Достали уже своей крутизной все эти…
Ну и так далее.
Даже не знаю, что интереснее: следить за собеседником или пытаться угадать ответ бота. В течение первых трёх дней не угадал ни разу.
В опциях, между прочим, выставляется пол, приблизительный возраст того, с кем говоришь, стиль речи. Ну и ещё кое-что по желанию. При повторной беседе можно вообще ничего не выставлять. Цельного, например, бот уже знает сам. Но особенно меня поразил выбор собственной позиции. Три варианта: согласие, отказ, безразличие.
Опробовал все три. И, что характерно, даже в случае отказа мы с Цельным так и не поссорились.
Кстати, четвёртого дня я всё же поймал бота на повторе. Потом ещё раз. Потом ещё. Если пол собеседника обозначен мужской, возраст – от тридцати до сорока пяти, а стиль речи – низкий, я уже могу в ряде случаев предсказать, что именно мне сейчас порекомендуют ответить. Стоит, допустим, прозвучать приветствию «Доброе утро!», как неизбежно выпрыгивает «Утро добрым не бывает».