— Ясно, что непохоже, — берясь свободной рукой за повреждённое место, недовольно отозвался Андрон. — Видишь? — предъявил он продолжающее зуммерить изделие. — Мигает! Как мигнёт разок — так конец света… И тут же отбой.
— Отбой чего?
— Конца.
— Не понял…
— Сейчас объясню, — пообещал Андрон. — Про парадокс дедушки слыхал?
— Дедушки?..
— Ну, это когда ты отправляешься в прошлое и убиваешь там своего дедушку…
— Что, и такой заказ был? — вконец ошалел Прохор.
— Да нет же! Это для примера… Ну вот прикинь: отправился Дима в прошлое, убрал оттуда единственную женщину… Так?
— Так.
— Значит, что? Значит, нет человечества. А не было человечества — не было и Димы… Так или нет?
— Так…
— А не было Димы, значит, никто не отправлялся в прошлое, никто никого не убирал… А раз не убирал — опаньки! — есть человечество. Вот они, мы с тобой, стоим разговариваем…
— Ну… — Левый глаз бойца очумело помаргивал чуть ли не в такт рубиновому огоньку.
— Но раз стоим разговариваем, то, значит, Дима-то всё-таки отправился в прошлое! Сами отправляли. А раз отправляли…
— Т-то есть… полсекунды мы существуем, а полсекунды…
— Да! — радостно вскричал Андрон. — Вот тебе и весь парадокс! Так и знал, что и тут нас дурят!..
Каким именно образом удалось Димитрию Уарову заткнуть пресловутое бутылочное горлышко, не позволив джинну человечества вырваться наружу, видимо, останется загадкой. Скорее всего выдворил бедную женщину из родного неолита в какой-нибудь кембрий (хорошо ещё, если не в мел), а пистолетом, надо полагать, так и не воспользовался — характер не тот. Хотя, конечно, мог и пальнуть с перепугу.
Гадать о том, что стало с ним самим, занятие малополезное и, прямо скажем, неприятное. Настроения оно не повысит. Если по завершении хронотеракта Уаров остался лицом к лицу с волосатыми разъярёнными Адамами, то, несомненно, был грубо зарублен на месте каким-либо примитивным орудием. Если же он и сам отправился с Евой неизвестно куда, то почти наверняка пал от её руки. Романтический вариант (Ева + Димитрий = …) исключён изначально, поскольку чреват восстановлением человечества, что, в свою очередь, опровергается бибиканьем и миганием Андронова артефакта.
А с другой стороны, интеллигентика этого и в Баклужино рано или поздно пришибли бы. Что в лоб, что по лбу. Поди теперь пойми, прав был или неправ старый шкипер, предупредивши сразу после обстрела: «Пожалеешь ещё…» Трудно сказать, что предпочёл бы сам Уаров: удар кремнёвым рубилом или прямое попадание ракеты «воздух — земля».
Тем не менее, снова увидев под елью оттиснутые в мягкой почве следы четырёх ножек исчезнувшей машинки, Андрон Дьяковатый испытал лёгкую грусть и даже виноватость. Вспомнилось, как, беспомощно улыбаясь, Димитрий нелепо вздёргивал верхнюю губу и подвёртывал нижнюю. Опустела поляна. Ворона после взрыва тоже убралась — то ли от греха подальше, то ли к греху поближе.
— Н-да… — нахмурившись, вымолвил Андрон и с озабоченным видом повернулся к сваленному грудой скарбу. — Ну и как теперь отсюда всё это вызволять?
Поглядел на Прохора. Тот по-прежнему пребывал в раздумье, переходящем временами в тяжкое недоумение.
— То есть это что же? — проговорил он почти с возмущением. — Это получается, что теперь наша жизнь как бы дырявая? В прорехах…
— Можно сказать и так, — согласился Андрон.
— А почему же мы тогда этих прорех не замечаем? — Прохор осёкся. — А-а… — осенённо протянул он чуть погодя. — Вроде как фильмец смотришь, да? Кадры ведь тоже быстро мелькают…
— Н-ну… не совсем поэтому… — Андрон поморщился. — Тут хоть быстро, хоть медленно. Просто человечества-то в этих прорехах — нету. Как ты что заметишь, если нет тебя?
Прохор оцепенел вновь.
— Да не майся ты! — Андрон опрометчиво ткнул его кулаком в плечо, чуть запястье себе не свихнул. — Заказ ты по всем пунктам выполнил… Кстати, — спохватился он. — Тебе, может, свидетель нужен? Ну там, в «Ёксельбанке»… подтвердить…
Прохор очнулся, разомкнул спёкшиеся губы.
— Да, пожалуй… — выдавил он. — Вообще-то мне везде на слово верят, но… Лучше, если специалист объяснит…
Загодя снятое с героически погибшей платформы барахло уберечь не удалось бы в любом случае. Было ясно, что, оставив оцепление на месте взрыва, вояки скорее всего прочешут и рощицу, объявленную в прессе последним плацдармом террористов. Даже если схрон не привлечёт их внимания, за вояками в лесопосадки как пить дать нагрянут «чёрные копатели» и многочисленные фанаты Димитрия Уарова, не говоря уже о дачниках.
Поэтому, посовещавшись, поступили так: наиболее ценными вещами набили два рюкзака, а остальное сложили в овражек, слегка забросав еловыми лапами. Затем Андрон с помощью верной двуручной пилы дозвонился до Ильича и выдал точные координаты тайника, восстановив таким образом добрые отношения с «Дикой орхидеей».
Приторочив пилу к рюкзаку (средство связи могло ещё не раз понадобиться), влезли в лямки и двинулись в направлении рыбацкого посёлка Прикольный, что на реке Ворожейке.
— Значит, думаешь, так он в неё и не шмальнул ни разу?.. — расстроенно спросил Прохор.
Андрон покосился на спутника, но правая половина физиономии идущего рядом была по обыкновению статична. Жуть. Как будто пол головы в станок замотало. Вместе с ухом.
— Прохор, а ты не разведённый?
— Холост.
— А с чего ж ты тогда баб ненавидишь? Вин-дао-ян?
Вопрос был задан не без опаски, но, слава Богу, особого впечатления не произвёл. Наймит «Ёксельбанка» воспринял его с обычным безразличием.
— Да видел я, что ты подсматриваешь, — ворчливо успокоил он умельца. — Утром тогда, на палубе… — Помолчал, вздохнул. — Нет, тут другое…
Бывший шкипер решил уже, что больше об этом ничего не услышит, когда Прохор заговорил вновь.
— Вин-дао-ян, — несколько сдавленно поделился он, — это школа наша, мужская… А есть ещё женская — вин-дао-инь…
— И что? — невольно понизив голос, спросил Андрон.
— Да всё то же самое, — угрюмо ответил Прохор. — Только у них вместо ударов захваты…
И как бы невзначай тронул кончиками пальцев правую изуродованную половину лица.
Андрон потрясённо посмотрел на спутника и тут же отвёл глаза. Больше вопросов на эту тему не задавал.
Привал устроили на бугорке, не скрываясь. Всё равно внимание общественности было пока что целиком приковано к обгоревшим обломкам платформы. Прохор тут же сбежал в балку, где, раздевшись догола, принялся совершенствоваться в своём высоком искусстве. Временами слышен был треск ломающегося деревца. Андрон распотрошил рюкзак и, развязав пластиковый кулёчек с белым мусором, занялся помигивающим жужжащим артефактиком.