И мы пошли искать клоачных крыс.
За минувшие полвека Бостон подвергся десятку бандитских нашествий. Сначала, в восьмидесятых и девяностых, приходили «чистокровники» и «слабаки» из Лос-Анджелеса, потом явились «гонконгские клещи», когда этот свободный порт резко покраснел. Их сменяли камбоджийцы, испанцы, колумбийцы, новошотландцы, браззи, ямайцы… Период правления каждой шайки был недолог и заканчивался резней, а переходящий приз – Бостон – доставался новым победителям. Но в конце концов стереотип иноземных нашествий был сломан двумя факторами: образованием Североамериканского Союза и победой тропов и других синтетических биоактивных веществ над органическими наркотиками. САС поставил на своих границах железный занавес, зарубежным конкурентам не было ходу на его территорию. Селевый поток легальных нейротропинов хлынул в школы и на улицы, и вскоре появилась целая армия юных биобрухо с домашними аминошинковками и хромоварками, и они создали уже незаконные тропы и строберы. Образовавшиеся специфические ниши были заполнены разными шайками, войны за передел сфер влияния были редкими и незначительными, общественный порядок не нарушался, и власти в большинстве случаев глядели на «шалости» молодежи сквозь пальцы.
В целом сеть распространения синтетиков имела хаотичную структуру, вычленить строгую иерархию было невозможно, но все же отдельные банды обладали неоспоримо высоким статусом.
И одну из первых позиций списка занимали генералисты клоачные крысы.
К-крысы жили в лабиринте заброшенных труб, по которым сливались отходы в ядовитую бухту. Когда весь город переоснастили грязекомпостирующей техникой, в старой клоаке отпала надобность. С тех пор то и дело кто-нибудь ставил вопрос о ее демонтаже, но в бюджете метроплекса не находилось средств на подобную «косметику».
На шею пролилась холодная вода – как будто меня погладил зомби. Я стоял по щиколотку в мерзкой жиже. Хомяк дрожал, но не от холода.
Нас окружали крысы, освещенные моим фонарем. Все они подверглись стоматологическим усовершенствованиям, за что их и прозвали крысами. А в остальном – обычная разношерстная шайка, каких полно.
– Что, фраер, захотелось крысиным ядом ширнуться?
– Нет уж, спасибо. Нельзя ли повидать Цуму-Пуму?
– Пума у нас кореш деловой, с кем попало не базарит.
– Мы с ним знакомы. Агрессивности у крыс поубавилось.
– А что за дело-то у тебя? Объяснил.
– Жди здесь.
Я ждал. Крысы присматривали за мной. Один типчик грыз что-то вроде человеческого бедра. Хомяка по-прежнему трясло.
– Успокойся. Пока я рядом, никто тебя не обидит.
– Не могу справиться с собой, сэр. Это нехорошие люди.
Крысы услышали и захихикали. Вернулся тот, с кем я говорил.
– Пума тебя примет.
Из лабиринта труб мы выбрались под большой купол, помещение было завалено пожитками – гнездо крыс,
понял я. Меня подвели к двери в личные покои Пумы. Мы с Хомяком дальше шагали без сопровождения.
Цума-Пума возлежал на груде подушек, облаченный в доспехи из эластичного пьезопластика, с эффекторами, соединенными с электрохимической биосистемой организма. На шее, запястьях и лодыжках пьезопластик был покрыт рыжевато-коричневой шерстью. Лицо не было закрыто. Рядом сидела домашняя любимица – модель Зеленая Канарейка, оглаживала перышки. Когда мы вошли, она испустила пронзительную трель.
– Привет, корешок, давно не виделись, – сказал Пума. – С тех пор, как я спас твой хвост от «мозговых костей». – Пума рассмеялся. – Хотя это только моя версия.
– Которую ты всем выдаешь за стопроцентно правдивую. А я не разбиваю ее в пух и прах, и, стало быть, ты мне должен услугу.
– Смотря какой величины тебе требуется услуга.
– У тебя сегодня был клиент. – Я описал фон Бюлова. – Что ему понадобилось?
– Прости, чувачок, но этого я тебе не скажу. Сам знаешь, все наши сделки – коммерческая тайна. Если будем, хе-хе, крысятничать, к нам перестанут ходить.
– За эти стены ничего не выйдет, ты же знаешь, – возразил я.
Но Пума оставался непреклонен:
– Извини. Может, чем другим смогу помочь? Я сдернул с бедра шокер. Пума расхохотался.
– Зачем тебе эта игрушка? Хочешь меня вырубить? Тогда я и подавно ничего не скажу.
Я прицелился ему в грудь и нажал на спуск. Стрелка впилась в доспех и сразу выпустила микрокрючки.
– Мазила! Даже не оцарапал!
– Знаю.
Я послал по проволоке ток. Пума на своей лежанке сделался твердым, как доска.
– Батареек в шокере хватит на месяц бесперебойной работы. Когда я уйду из этой вонючей норы вместе с Канарейкой, сюда попробуют ворваться твои крысы. Вряд ли получится – ты ведь хорошо позаботился о безопасности жилища. Наверное, смерть от жажды – это просто кошмар.
– Засужу картель, продавший мне этот паршивый доспех!
– Только в том случае, если ответишь на мои вопросы.
Пума устало вздохнул – дескать, вот же привязался.
– Так и быть. Этот парень хотел, чтобы мы расшифровали его кровь. Нас такая просьба заинтересовала, да мы и сами собирались взять у него пробу. Но он был начеку и навел на нас лазик. Шутить он явно не был настроен, ну, и мы от приколов воздержались. И тогда он изложил свою проблему. Мы так поняли, что ему понадобился мощный математический сопроцессор и кой-какие нейрографические примочки. Мы их выложили, и он вроде остался доволен.
– Он не говорил, что собирается с ними делать?
– Приятель, трудновато дышать в таком костюмчике…
– А будет еще труднее. Продолжай. Куда он направился?
– Ну, в общем, заплатив нам, он остался почти ни с чем. Поинтересовался, где можно сыграть по-крупному. Я ответил, что казино в нашем городе консервативные, в долг фишек не дадут. И это чистая правда, Бостон – это тебе не Облако Оорта. Так что я ему посоветовал ехать в Атлантик-Сити.
– Ладно. – Я выдернул стрелку и смотал проволоку. Пума обмяк.
– Трудно с тобой дружить, – сказал он. – Но и ссориться не вижу смысла. Увидимся, частный легаш.
Снова очутившись на улице, я подключился к терминалу «Бостонского банка». Решил заплатить за наводку Плавнику, прежде чем двину в Атлантик-Сити.
Стоявший передо мной парень вынул из бабкомата свою карточку. Хотел засунуть в карман, но что-то его остановило. Он посмотрел на карточку, выругался, выхватил пистолет и пальнул в бабкомат.
Аппарат отозвался электронным визгом, на четырех колесах вылетел из ниши в стене и попытался дать деру. Но налетел на зеваку-коммивояжера, сбил с ног. Выроненный чемоданчик с образцами товаров раскрылся от удара о дорожное покрытие.