— Караваны он грабить собрался! Ты с одной этой каторгой сладь!.. — Тут она осеклась, всмотрелась, затем зрачки ее расширились, и Алият в ужасе схватила Ар-Шарлахи за белоснежные складки на груди. — Не вздумай даже!..
Ар-Шарлахи медленно отодрал цепкие женские руки от своего балахона и с каменным лицом повернулся к отпрянувшему Рийбре.
— А ну давай всех наверх! — не разжимая зубов, выговорил он. — Щиты на борт! Идем на сближение!..
Каторга была захвачена без потерь и до смешного легко. Отсигналив плоским зеркальным щитом приказ остановиться, «Самум» лег в поворот и зашел против солнца. Погонщик каторги был, по-видимому, весьма удивлен таким требованием, но подчинился. Пока на четырехколесном одномачтовике убирали паруса, «Самум» успел рассыпать цепь из сорока боевых щитов, в которую, правда, входили и одиннадцать матросов, кроме первой позиции, о зеркальном бое понятия не имеющих. Хотя с тридцати шагов, стоя на твердой земле, да еще и по неподвижной цели даже им трудно было бы промахнуться.
Собственно, дело уже было сделано: оказавшись в таком положении, можно сдаваться без колебаний. Но погонщик каторги даже после этого откровенного маневра ничего не понял. Когда нагло приблизившийся Ар-Шарлахи потребовал, чтобы офицеры и команда покинули судно, был выполнен и этот приказ. Как выяснилось, погонщик полагал, что его каторгу посреди пустыни собираются обыскивать на предмет контрабанды. Пока у надсмотрщиков отбирали ключи, он грозил Ар-Шарлахи отставкой и опалой, изрядно этим веселя команду «Самума», однако вскоре из люков с воем хлынули раскованные каторжане, и настал горький момент прозрения. Лишь тогда бросилось в глаза незадачливому погонщику, что на обеих мачтах остановившего его корабля полощутся клочья выбеленной солнцем ткани, а вовсе не выцветшие зеленые вымпелы флота Харвы, как это ему представлялось раньше.
Не желая более рисковать, решили отогнать оба судна подальше от этого опасного скрещения путей и затаиться где-нибудь в барханах, тем более что на горизонте снова завязалось смутное облачко, причем куда обширнее первого. Правда, ползло оно по кромке, не приближаясь, и особой тревоги не вызывало.
Отойдя на несколько миль, залегли в ложбинке между двумя песчаными гребнями, прихваченными корнями узловатых кустарников, и занялись добычей.
Часть провизии, обнаруженной на борту «Белого скорпиона» (так называлась каторга), перегрузили на «Самум». А вот захваченный груз вызвал недоумение. Выяснилось, что каторга везла в Зибру боевые щиты. Только щиты, и ничего больше.
— Что с ними делать? — озадаченно спросил Ар-Шарлахи, оглядывая сваленную на песок стопу обернутых в толстую материю дисков.
— В крайнем случае попробуем продать в Туркле, — с сильным сомнением промолвила Алият.
— Кому?
— За боевыми щитами кимирны охотятся. Скупают, перепродают в казну. Сами-то они их в Кимире делать не умеют…
Сидящий рядом на корточках командир зеркальщиков Илийза развернул ткань, поставил сияющий метровый диск на ребро и, внимательно осмотрев, присвистнул.
— Что? — повернулся к нему Ар-Шарлахи. Не отвечая;
Илийза вскинул щит на грудь и, держа его за обе ручки, плавно послал яркий овальный зайчик по склону и обратно. Потом еще раз, но уже сменив направление. Хмыкнул и, проваливаясь по щиколотку в песок, полез со щитом на гребень. Ар-Шарлахи с Алият переглянулись и последовали за ним.
Илийза замер среди узловатых мелколистых древес, едва доходивших ему до пояса. Припав хищным глазом к прицельной планке, он наводил щит на что-то весьма отдаленное. Потом расслабился и повернул к Ар-Шарлахи темное, изрубленное морщинами лицо. Нежно блеснул на виске подживший розовый ожог.
— Ну, таких я еще не видел, — со сдержанным удивлением сообщил Илийза. — Наши-то щиты собирают зайчик в точку шагах в тридцати, а этот бьет… — Он с уважением оглядел сияющий диск и покачал головой.
— Дальше, что ли?
— Да чуть ли не на сотню шагов!
Теперь уже присвистнул Ар-Шарлахи:
— Ну-ка дай-ка!..
Илийза отдал щит и огляделся, прищурясь.
— Вон, — сказал он, указывая пальцем. — Рядом с той саксаулиной. Видишь? Давай быстрее, пока не унесло.
В указанном направлении между барханами темнел косматый шар приостановившегося перекати-поля. Ар-Шарлахи для начала поиграл зайчиком по песку, потом выдохнул и принялся наводить. Сухое растение вспыхнуло и тут же, как нарочно, было подхвачено ветром. Огненный шар подпрыгнул и полетел над барханами.
— Неплохо, — оценил Илийза, — Я смотрю, ты и со щитами дело имел…
— Да как?.. — сказал Ар-Шарлахи. — В строю, конечно, не ходил. Так, баловался…
— Гляди-ка! — подивился Илийза. — И глазомер, и руки, главное, не дрожат…
Услышав про дрожащие руки, Ар-Шарлахи и Алият одновременно вскинули глаза, и Илийза крякнул, сообразив, что сказал бестактность.
— Что?.. Сильно заметно?.. — упавшим голосом осведомился Ар-Шарлахи.
— Да нам-то какое дело?.. — покашливая от неловкости, уклончиво пробасил зеркальщик. — Может, тебя вино… это… — он выразительно пошевелил пальцами возле лба, — …взбадривает…
Все трое нахмурились и зачем-то принялись оглядывать лежащую у ног песчаную ложбину. Прямо перед ними, слегка накренясь, угрожающе поднимал розовую с золотом корму «Самум». В полусотне шагов белела захваченная каторга. Потом Ар-Шарлахи спохватился и вернул щит.
— Как же они их все-таки в Харве делают?.. — буркнул он, явно меняя тему разговора. — Ну вот попробуй такое выковать!..
— Почему в Харве? — не поняла Алият. — Харва на севере, а каторга шла с юга… Щиты новенькие, неразвернутые…
— Слушай, а ведь кивающие молоты, по слухам, как раз на юге… — начал было Ар-Шарлахи, но закончить мысль ему не пришлось. С дальнего конца ложбины донесся взрыв яростной ругани, и все обернулись.
— Что-то случилось, — озабоченно сообщила Алият. — Вон Рийбра бежит…
Сутулый Рийбра, спотыкаясь и вздымая песок не хуже военной каторги, торопился к «Самуму» с каким-то свитком в руке. Возле «Белого скорпиона» галдела толпа. Переглянувшись, трое сбежали вниз по оползающему песку.
— Я их сейчас поубиваю всех, этих каторжан! — вне себя завопил подоспевший Рийбра. Он вел себя настолько свирепо, что невольно закрадывалась мысль: струсил, но трусом показаться не хочет.
— Что там стряслось?
— Расковали их на свою голову! — орал Рийбра, потрясая свитком. — А они уже двух пленных убили!..
— Надсмотрщиков… — понимающе кивнув, как бы про себя промолвил Илийза.
— Ну а то кого же? Конечно, надсмотрщиков!.. Я ему говорю: «Вот ты их убил! А выкуп теперь за них — с кого? С тебя, что ли, получать?..» А он мне: «Всех сейчас перебьем — будет вам тогда выкуп!..» Вот! — Рийбра ткнул измятым свитком. — Чуть список мне не порвал!..