Выверзнев надменно вздернул брови. На высоких скулах подполковника обозначился легкий румянец.
— Почему? — с вызовом спросил он.
— Да потому что это я!.. — Ощерившись и слегка присев, генерал ударил себя кулаком в жесткую костистую грудь. — Понимаешь?.. Я!.. Еще когда участковым был! Это я их брал на том продовольственном складе, понял?.. Я их сажал, а не ты! И Никодима, и Глеба…
Он распустил узел окончательно и, пройдясь по кабинету, сердито выглянул в окно. По тротуару с гиканьем и свистом ехал казачий строй… Собственно, не ехал, а шел, но фуражки с околышами были заломлены под таким немыслимым углом и сами станичники столь лихо пригарцовывали на ходу, что невольно казалось, будто они, хотя и пешие, а все же как бы на лошадях… На противоположной стороне улицы имени Елены Блаватской под вывеской «Афроремонтъ» стоял и с восторгом скалился на широкие казачьи лампасы ливрейный негр цвета кровоподтека…
Надо полагать, станичники возвращались с похорон Есаула, по слухам, ведшего род от самого атамана Баловня и всю жизнь старавшегося подражать своему знаменитому предку…
Колеблется, колеблется казачество: по колхозам тоскует, по храмам… И хочется, и колется… В Лыцке-то вон и храмы, и колхозы, зато в Бога-душу не заругаешься, а без этого тоже нельзя…
Генерал обернулся. Лицо его заметно смягчилось. Теперь оба собеседника смотрели друг на друга уже не поперек, а вдоль силовых линий — и ссора мгновенно угасла, не успев разгореться как следует.
— Раньше-то что ж молчал?.. — виновато молвил Николай, как бы невзначай касаясь кнопки диктофона. — Ну и что он, по-твоему, за человек?..
— Выключи, — буркнул генерал.
Подполковник пожал плечами и выключил. Генерал хмурился, оглаживая старый шрам на запястье — явно след от собачьих челюстей. («Овчарка? — машинально прикинул Николай. — Нет, скорее мастиф…») Оконные стекла заныли, грозя лопнуть… Опять эта палубная авиация!.. Ну вот какого лешего они болтаются над Баклужино?.. Здесь-то им чего разведывать?..
— Отморозок… — нехотя проговорил наконец Лютый. — Отморозком был, отморозком остался. Укусил вот тогда… при задержании…
— Я не о том, — сказал Николай. — Чего от него ждать?
— Ничего хорошего… — Лютый вздохнул. — Тогда ничего хорошего, а уж теперь… Кстати, не вздумай перевербовывать! И сам тоже гляди… не перевербуйся… Ну, чего смотришь? Нет нам смысла перевербовываться, Коля. Нету…
Стекла продолжали ныть.
— Знать бы точно, зачем его сюда Порфирий наладил… — как бы не услышав последних слов шефа, промолвил Николай. — Запросили агентуру в Лыцке — молчит пока…
Генерал с интересом повернул голову:
— Думаешь, Порфирий все это затеял?
— Ну, не сам же Африкан, в конце-то концов! Если бы сам — хрен бы он здесь такие чудеса творил!.. Его бы тогда в шесть секунд из Политбюро вышибли и статуса лишили… Там ведь с этим строго: дисциплина, иерархия…
— Да, верно… — подумав, согласился Лютый. — Ну так что делать-то будем?
Подполковник уныло шевельнул высокой бровью.
— Усилю сегодня засаду… в краеведческом… Пожалуй, Павлика с Сашком подошлю. Какие-никакие, а все-таки колдуны, ясновидцы… Старые связи проверю… Хотя подполье-то давно уже на нас работает, чего там проверять? — Внезапно Николай замолчал и с любопытством поглядел на генерала. — Слушай, Толь Толич… А ты чего так испугался, когда я сказал, что он босой?..
— Ч-черт его знает… — помявшись, признался генерал. — Шел-шел в ботинках — и вдруг разулся… Аж не по себе стало!.. До сих пор вон мурашки бегают…
Как бы стряхивая наваждение, мотнул головой и в тревожной задумчивости направился к выходу. Уже ступив на порог, обернулся. В желтоватых глазах генерала Николай увидел искреннее и какое-то совершенно детское недоумение.
— И ты ж ведь смотри, как все странно выходит!.. — то ли подивился, то ли посетовал шеф. — Ну а если б я, скажем, тогда на складе не Африкана, а Глеба дубинкой огрел?.. А?.. Хрен бы ведь стал генералом…
Хмыкнул и, озадаченно покачивая жесткими проволочными сединами, вышел из кабинета.
Да,????????????????????????????????????????… По опыту Николай знал, что, если кого сажаешь правильно, не навешивая лишнего, он тебе потом будет всю жизнь благодарен. А с другой стороны, приди тогда к власти не Глеб, а Никодим (он же Африкан) — ох и припомнили бы кое-кому ту резиновую дубинку… Нет, но каков поворот!.. Оказывается, у бывшего участкового — старые счеты с протопарторгом… Любопытно, любопытно. Толь Толич — мужик злопамятный, укуса наверняка не простил. А тут Африкан переходит границу, представляется возможность расквитаться… И как же ведет себя генерал Лютый? А никак… Спихнул все на подполковника Выверзнева — и устранился… Надеется, что Николай на свой страх и риск попробует убрать Африкана? Ну что ж, надежда — чувство благородное…
А вот с чего это он Невыразинову приплел? Как всегда, к слову? Да нет, не похоже. «Домового у любовницы прячешь…» Вполне конкретное обвинение… О каком же это он домовом? Уж не о том ли, с которым протопарторг границу переходил?.. Да нет, не может быть!.. Хотя… Если в происходящее, не дай Бог, вмешалась Ника Невыразинова, то жди чего угодно!.. И перед содрогнувшимся Николаем невольно возникло маленькое, как бы чуть приплюснутое лицо Ники. Глаза — размера на два больше, чем следует, высокая шея… Вообще было в ее облике что-то от «тойоты» последней модели: красиво, но непривычно.
Как это ни рискованно, а придется к ней сегодня заглянуть. Но не сейчас. Попозже…
Конечно, в другое время загадочная фраза генерала Лютого заставила бы Николая насторожиться куда сильнее, но дело в том, что астральный микроклимат в помещении резко изменился. Почуяв приближающийся скандал, в кабинет стаями начали сплываться не только страшки, но и угланчики. Однако ссора не состоялась, и вся эта незримая прожорливая мелюзга мигом подъела отрицательные эмоции, нарушив энергетический баланс. Поэтому, оставшись в одиночестве, подполковник Выверзнев еще около получаса пребывал в легкой эйфории, граничащей с полной утратой бдительности…
Насвистывая что-то народное лирическое, он повернулся к компьютеру и вывел на монитор данные по «Красным херувимам». Та-ак… Клим Изузов. Глава фирмы «Дискомфорта». В прошлом — рэкетир. В еще более глубоком прошлом — правая рука Никодима Людского. Не вмешайся вовремя Выверзнев, влепили бы Климу пожизненное зомбирование, и горбатился бы сейчас Клим возле Передвижников в зоне номер три… Далее… Панкрат Кученог. Глава фирмы «Ограбанкъ». В прошлом — то же самое… Ну, на этом вообще клейма негде ставить. Вот с них двоих, как всегда, и начнем…
Существует широко распространенное заблуждение, якобы правоохранительные органы не уничтожают преступность из боязни лишиться работы. Все это, конечно, измышления досужих газетчиков… На самом деле преступность не уничтожают совсем по другой причине. Начнем с того, что искоренить ее до конца просто невозможно, поскольку свято место пусто не бывает. Отправив к стенке или за решетку старых испытанных уголовников, с которыми следователи давно сработались, а кое с кем даже и сдружились, ты тем самым освобождаешь жизненное пространство для подрастающего поколения воров и бандитов. И как оно себя, это поколение, поведет, ты не знаешь, но можно поспорить, что хуже, чем предыдущее… Так какой же смысл менять шило на мыло?