— Кто он? — спросила она.
— Он не назвал своего имени.
Тяжело вздохнув, Бесс глянула на часы.
— Хорошо, пусть он зайдет, но только, пожалуйста, объясни ему, что я ухожу на деловую встречу и поэтому смогу уделить ему лишь пару минут. Если ему нужно больше времени, то пусть запишется на прием.
— Я не сильно задержу вас.
От звука этого голоса ее сердце на мгновение перестало биться, а потом громко застучало, как стучат по рельсам колеса скорого поезда.
Она не слышала его шагов, но шестым чувством поняла, что он уже стоит около нее, и заставила себя поднять голову.
Коннор отлично выглядел в линялых джинсах, сильно поношенных ботинках и распахнутой на груди джинсовой куртке, из-под которой была видна красная в клетку рубашка. И даже, как будто похорошел за прошедшие полторы недели. Он был тщательно выбрит и причесан. И пристально смотрел на нее горящими карими глазами.
— Коннор, — чуть слышно произнесла она. — Что ты здесь делаешь?
— Я забыл сказать тебе кое-что очень важное до твоего отъезда.
Ее глаза широко раскрылись, и она с изумлением посмотрела на него.
— Ради этого ты прыгнул в самолет и прилетел сюда? Ты разве не мог просто взять трубку и позвонить мне?
— Нет!
Он шагнул к ней, и ее колени готовы были подогнуться. Чтобы и вправду не упасть, она была вынуждена прислониться к столу и вцепиться в него руками.
— Хорошо, — произнесла, наконец, Бесс. — Я слушаю тебя. Так что ты хотел мне сказать?
Он засунул руки в карманы брюк и сделал еще один шаг вперед. Внутри у Бесс все напряглось.
— Я люблю тебя!
Бесс несколько раз моргнула. Она не была уверена, что правильно расслышала то, что он сказал.
Положив руку на грудь, словно стараясь унять, бешено колотившееся сердце, она откинулась еще больше на стол, облизнула пересохшие губы и неуверенно спросила:
— Ты только что сказал…
— Да, я люблю тебя! — отчетливо повторил Коннор. Потом он обошел вокруг письменного стола, взял Бесс за руки и, потянув на себя, поставил ее на ноги. — Я буду повторять, что люблю тебя, столько раз, сколько будет нужно, чтобы ты поверила мне. — Голос Коннора слегка дрожал. — Я люблю тебя, Бесс. Не могу понять, почему не сказал тебе этого в аэропорту до того, как ты ушла.
Ей хотелось заплакать, обнять его за шею и долго-долго целовать. Ее душа рвалась к нему. Но она помнила, как больно он обидел ее в прошлый раз, как все ее счастливые мечты и надежды оказались втоптанными в грязь. Она не сможет пережить такое во второй раз.
— Почему… — Она откашлялась и спросила: — Почему ты решил теперь рассказать мне об этом?
— Потому, что я и так слишком долго был дураком. После твоего отъезда я поговорил с Ником, и теперь понимаю, что этот разговор должен был состояться лет десять тому назад. Я сказал ему, что люблю тебя, и думал, что он тут же набьет мне морду или, что еще хуже, не захочет никогда больше меня видеть. Я боялся, что он скажет, что мы с ним больше не друзья и что я не должен больше появляться в его доме. — Коннор на секунду прикрыл глаза, а потом продолжил: — Я всегда смертельно боялся этого. Мне было страшно, что я могу случайно совершить что-то недостойное, и вы отвернетесь от меня. Для меня, практически бездомного ребенка, вы были самой лучшей семьей на всем белом свете. Вы относились ко мне, как к члену своей семьи, но я всегда помнил, что это не так. Я знал, что ты и Ник принадлежите семье, а я в ней — пришлый. Одна моя ошибка, считал я, и вы поймете, какой я врун и обманщик, и тогда рухнет весь мир, который я так люблю.
— О, Коннор! — Стена, которой Бесс окружила себя, стараясь защититься от него, рухнула в мгновение ока. Она протянула к нему руки. — Мы никогда не думали о тебе так.
Он смущенно улыбнулся.
— Похоже, что теперь я уже знаю это. Но когда мы были подростками, я был уверен, что твои родители рассердятся, если узнают, что я влюблен в тебя.
— Так вот почему ты избегал меня в старших классах! И почему ни разу не позвонил мне после той ночи!
Он виновато кивнул.
— Я готов был убить самого себя за то, что произошло тогда между нами. Мне казалось, что, если твои родители догадаются о чем-нибудь, они выкинут меня из городка.
— Они никогда…
— Пару дней назад, после того, как я рассказал твоему брату, что люблю тебя, он практически убедил меня в том, что я не прав. — Он погладил ее по руке и, меняя тему разговора, сказал: — Нику и Карен очень понравилась детская комната. Я доделал ее по своему вкусу. Карен даже всплакнула, а Ник минуты на три лишился дара речи. Я никогда не видел раньше, чтобы он так долго молчал. — Придвинувшись к ней ближе, он наклонил голову и добавил: — Мне очень хотелось, чтобы ты была со мной, когда я показывал им комнату. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, Бесс. Я так долго вел себя, как последний дурак… Я не хочу вновь повторять старые ошибки. Если ты дашь мне хоть один шанс, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. И если твои родители не разрешат… Если они отвернутся от меня, значит, так тому и быть. Но даже с ними я готов драться до последнего, за свою любовь. Пусть даже не пытаются отнять у меня свою дочку, на которой я надеюсь жениться.
Бесс недоверчиво отодвинулась от него.
— Что ты говоришь? — спросила она. В ее голосе были слышны нотки скептицизма и искреннего волнения.
Коннор свирепо посмотрел на нее и сердито воскликнул:
— Как ты думаешь, что я говорю? Последние десять минут я, не переставая, повторяю тебе одно и то же. Я люблю тебя. Всегда любил тебя. И хочу жениться на тебе, хочу, чтобы у нас родились дети и чтобы мы вместе жили с тобой и медленно старились.
Она опять потрясла головой, все еще сомневаясь в том, что ее уши не обманывают ее.
Ей очень хотелось поверить всему, что он говорил. Однако внутренний голос нашептывал ей: здесь что-то не так. Что могло такого произойти, чтобы он вдруг прозрел? Он не говорил ей, что любит ее, когда они были в постели, не произнес ни единого слова о любви, когда провожал в аэропорту. Откуда она могла знать, что сейчас он говорит правду? С другой стороны, он прилетел к ней — хотя, как она знала, он не любил летать на самолетах — только для того, чтобы увидеть ее и рассказать о своей любви. И просить ее выйти за него замуж!
— Мне жаль, что так случилось с ребенком, — сказал он, расценивая ее молчание, как невысказанную обиду. — Я прошу у тебя прощения за то, что так по-свински вел себя. И готов миллион раз просить у тебя прощения за то, что не был с тобой, когда у тебя случился выкидыш. Я хочу, чтобы мы вместе растили наших детей. — Коннор прижал ладони к ее горящим щекам и прошептал: — Если ты согласна, я бы хотел, чтобы у нас было много детей.
Бесс молчала.