Во все время этого совершенно несвойственного мистеру ван дер Лайдену словоизвержения в гостиной стояла мертвая тишина. Миссис Арчер достала свое вышивание из корзинки, куда перед этим его нервно сунула. При свете внесенной второй лампы Ньюланд увидел застывшее от изумления лицо Джейни.
— Дело в том, — продолжал мистер ван дер Лайден, поглаживая длинную ногу своей бескровной рукой, которую сильно отягощало огромное кольцо с печаткой патрона, — дело в том, что я заехал поблагодарить ее за прелестную записку, которую она написала мне, получив мои цветы, а также — но это между нами, конечно, — по-дружески предупредить ее, чтобы она не позволяла герцогу возить ее по гостям. Не знаю, слышали ли вы…
Миссис Арчер позволила себе снисходительно улыбнуться:
— Разве герцог возил ее в гости?
— Вы же знаете этих английских вельмож. Они все одинаковы. Мы с Луизой очень любим нашего кузена, но безнадежно ожидать от людей, которые крутятся при европейских дворах, что они будут вникать в наши маленькие тонкости. Герцог ездит туда, где можно развлечься. — Мистер ван дер Лайден сделал паузу, но никто не шелохнулся. — Да, кажется, вчера он ездил к некоей миссис Лемюэл Стразерс. Силлертон Джексон только что был у нас и рассказал глупейшую историю, которая немного огорчила Луизу. Поэтому я поехал прямо к Эллен Оленской и объяснил — вы понимаете, намеками, разумеется, — как мы в Нью-Йорке относимся к подобным вещам. Я чувствовал, что это возможно сделать… очень деликатно… она сама сказала в тот вечер, когда обедала у нас, что была бы благодарна за советы… Так оно и было.
Мистер ван дер Лайден огляделся вокруг с видом, который, если бы на лице столь благородного человека был хоть малейший намек на наличие низменных страстей, можно было бы назвать пошлым самодовольством. Но в его аристократических чертах сияла лишь мягкая доброжелательность, которая, словно зеркальное отражение, возникла и на лице его собеседницы.
— Ах, Генри, как вы оба всегда добры! Ньюланд особенно благодарен вам за этот поступок — ведь это касается дорогой Мэй и ее семьи.
Она стрельнула в сына коротким предостерегающим взглядом, и он сказал:
— Да, сэр, я вам безгранично благодарен. Но я был уверен, что мадам Оленская вам понравится.
Мягкость взгляда мистера ван дер Лайдена была беспредельна.
— Я никогда не приглашаю в свой дом людей, которые мне не нравятся, мой милый Ньюланд. То же самое я сказал Силлертону Джексону. — Взглянув на часы, он встал и добавил: — Однако меня ждет Луиза. Мы ужинаем рано, чтобы ехать с герцогом в Оперу.
После того как портьеры торжественно закрылись, выпустив гостя, семья Арчер долго пребывала в молчании.
— Боже, как романтично! — наконец выпалила Джейни. Никто не знал в точности, что именно вызывало ее отрывочные комментарии, и домашние просто пропускали их мимо ушей.
Миссис Арчер вздохнула и покачала головой.
— Только бы это все было к добру, — произнесла она таким тоном, что было ясно, что она в это ни минуты не верит. — Ньюланд, ты должен сегодня остаться дома и принять мистера Джексона — я просто не буду знать, как реагировать на то, что он скажет.
— Бедная мама! Но он наверняка не придет, — рассмеялся Ньюланд, склонившись к ней, чтобы разгладить поцелуем ее морщины.
Недели две спустя, когда Ньюланд Арчер сидел без дела в своем кабинете в офисе адвокатской конторы «Леттерблэр, Лэмсон и Лоу», его вызвал к себе глава фирмы.
Старый мистер Леттерблэр, неизменный поверенный трех поколений родовитых нью-йоркских семей, восседал за своим столом красного дерева в явной растерянности. Пока он приглаживал свои коротко стриженные бакенбарды и взъерошивал пальцами седые волосы над нависшими выпуклыми бровями, его молодой и не слишком почтительный партнер размышлял, что начальник его похож на семейного врача, который крайне раздосадован тем, что ему попался пациент, симптомы болезни которого ему непонятны.
— Мой дорогой сэр, — он всегда обращался к Арчеру «сэр», — я послал за вами, чтобы поручить вам небольшое дело. Я предпочитаю, чтобы в настоящий момент о нем не знали ни мистер Скипуорт, ни мистер Редвуд.
Джентльмены, которых он назвал, были двумя другими старшими компаньонами фирмы. Те люди, фамилии которых значились на фирменных бланках, давно умерли, но вывеска оставалась прежней — так было принято в старинных юридических конторах Нью-Йорка. Что касается мистера Леттерблэра, то он, если можно так выразиться, был своим собственным внуком.
Он откинулся на стуле, нахмурившись, и продолжил:
— Потому что это дело семейное.
Арчер поднял глаза.
— Минготты, — с улыбкой и поклоном пояснил мистер Леттерблэр. — Вчера за мной послала миссис Мэнсон Минготт. Ее внучка, графиня Оленская, хочет возбудить дело о разводе. Мне дали некоторые бумаги. — Он умолк и забарабанил пальцами по столу. — Поскольку вы вот-вот породнитесь с этим семейством, я бы хотел поставить вас в известность — обсудить с вами это дело, — прежде чем предпринимать дальнейшие шаги.
Арчер почувствовал, как у него застучало в висках. После его визита к графине Оленской он только раз видел ее, да и то в Опере, в ложе Минготтов. За это время образ ее потускнел и исчез с переднего плана, тогда как Мэй снова заняла свое законное место. Правда, Джейни однажды упомянула о разводе Оленской, но больше он ничего об этом не слышал и решил, что это просто сплетни. Теоретически развод был для него почти столь же отвратителен, как и для его матери; и то, что мистер Леттерблэр пытается втянуть его в это дело явно по наущению старой миссис Минготт, вызывало у него досаду. В конце концов, у Минготтов достаточно мужчин, чтобы заняться этим делом, а он, Ньюланд, даже еще не вошел в их семью.
Он ждал, когда его старший компаньон продолжит. Мистер Леттерблэр открыл ящик и вынул пакет:
— Если вы пробежите глазами эти бумаги…
Арчер нахмурился:
— Простите, сэр, но как раз из-за своего будущего родства я предпочел бы, чтобы вы консультировались с мистером Скипуортом и мистером Редвудом.
Мистер Леттерблэр выглядел удивленным и слегка задетым. Отклонять предложения для подчиненных было не принято.
— Я уважаю ваши сомнения, сэр, — кивнул он, — но в данном случае, я уверен, деликатность требует поступить так, как я сказал. Это не моя идея, а миссис Мэнсон Минготт и ее сыновей. Я встречался с Лоуэллом Минготтом и с миссис Уэлланд. Все они хотят поручить это дело вам.
Арчер почувствовал, что закипает. Последние две недели он смиренно предоставил событиям течь своим путем, и лишь красота и добрый нрав Мэй смягчали назойливое давление Минготтов. Однако последний приказ старой миссис Минготт раскрыл ему глаза на то, что клан считает возможным предъявлять любые требования будущему зятю. Эта роль ему крайне не понравилась.
— Ее дядюшкам следовало бы заняться этим, — сказал он.