Молодые полицейские переглянулись и дружно обратили взоры на усача.
— Вопросов нет, — ответил тот. — Сделаем все, что в наших силах.
Мартен согласно кивнул. Они гуськом потянулись из кабинета. Следом за ними топал сияющий Оливье.
— Что это случилось с Русселем? — удивилась Жаннетта. — С каких пор он стал таким инициативным?
Мартен улыбнулся:
— Ну, ты же не станешь упрекать его в излишней заботе о нас?
Жаннетта подозрительно покосилась на него, но решила не углубляться в скользкую тему.
— По поводу объявлений… Получается, что в промежутке между двумя убийствами преступник сменил способ выбора жертвы.
— Да. Подтверждается наша первоначальная идея. На первую жертву он наткнулся случайно, видимо, на стройке. Но затем сказал себе, что больше не может рассчитывать на случай. А как проще всего найти женщину определенного типа внешности? Через объявления о знакомствах.
— Сукин сын, ублюдок, срань, — тихо произнесла Жаннетта. — Зачем он это делает?
Мартен не знал, что ей ответить, и промолчал. Разбирая бумаги на столе, он наткнулся на заполненную от руки карточку.
– «Розелина Мерьен», — прочитал он. — Кто это?
Это имя что-то ему говорило, но вот что? И вдруг он вспомнил. Мириам обратилась к нему с просьбой. И он уже поручил стажеру проверить, нет ли у них какой-либо информации об этой женщине. Он прочитал все, что было записано на карточке.
Жаннетта, поняв, что шеф занят, поднялась и ушла.
Мартен снял трубку и набрал номер агентства Мириам.
Ее нет на месте, ответила секретарша, у нее встреча в городе. Он положил трубку и достал мобильник.
Мириам находилась в старинном особняке в Марэ, когда у нее зазвонил мобильник. Она посмотрела на экран, увидела надпись «Мартен» и заколебалась, отвечать или нет. Реми стоял в двух метрах от нее и восторгался расписанными от руки резными деревянными панно XVI века.
В конце концов она нажала на зеленую кнопку и быстро, без предисловий, проговорила:
— У меня деловая встреча, я тебе перезвоню.
И нажала отбой.
— Любовник? — с улыбкой спросил Реми.
— Хуже. Бывший муж.
— О!
Улыбка исчезла. Реми не любил, когда она вспоминала Мартена. Наверное, чувствовал в нем единственного реального соперника.
— Если мне не удастся купить эту квартиру, — заговорил Реми, — я проберусь сюда ночью и украду фризы. Ты только посмотри на краски! А какой тонкий рисунок!
Мириам улыбнулась и взяла его за руку:
— Постараемся сделать так, чтобы тебе не пришлось их красть. Но фризов ты в любом случае не увидишь. Ведь квартира будет сдаваться.
— Да-да, знаю, — немного недовольно пробурчал он. — А паркет! Какая красота!
Мириам подошла к одному из высоких окон. Они выходили в квадратный двор, который вскоре собирались вымостить на старинный манер и украсить деревьями в кадках из не подверженных гниению экзотических пород древесины. Но пока что двор занимали кучи песка и мешки с цементом; фасады были затянуты строительной пленкой.
В числе прочих владельцев квартир в этом доме значились сенатор, бывший министр, крупный промышленник, адвокат и профессор медицины.
Метр стоил здесь больше пятидесяти тысяч франков, но инвестиционная компания, с которой она сотрудничала, гарантировала ей, что это все равно невероятно выгодно. Она редко видела Реми в таком приподнятом настроении. Когда она назвала ему цену квартиры, к которой следовало приплюсовать стоимость ремонта, — пусть в дальнейшем эту сумму вычтут из налогооблагаемых доходов, — он даже не поморщился. Она предупредила его, что не станет брать комиссионные, но и без того цифра получилась впечатляющая.
Несмотря ни на что, Реми, которому вскоре предстояло начать выплачивать жене значительные алименты, а до этого еще и единовременную компенсацию за расторжение брака, отнюдь не выглядел обеспокоенным. А ведь зарплата начальника департамента в Министерстве культуры не идет ни в какое сравнение с жалованьем топ-менеджера в частном секторе. Правда, у него имелась коллекция картин и скульптур, которую он собирал долгие годы и которая не подлежала разделу, но что-то ей не верилось, что он согласится продать ее, чтобы купить квартиру, — кстати, жить в ней, в соответствии с законом Мальро, он все равно еще долго не сможет. [1] Очевидно, ему помогали родители, крупные предприниматели из Лиона, но насколько велика эта помощь?
Все-таки я больше муравей, чем стрекоза, сказала она себе и решила, что незачем заморачиваться на пустом месте. Реми и сам прекрасно разберется.
На улице он еще раз поблагодарил ее и поцеловал с несвойственным ему пылом.
— До вечера, любимая, — сказал он, обнимая ее. — Я тебя люблю.
И быстрой походкой ушел, торопясь вернуться на работу.
Мириам достала мобильный и позвонила Мартену. Он рассказал ей, что ни бухгалтерша Розелина, ни ее муж никогда не проходили ни по одному уголовному делу и не привлекались к административной ответственности, но, если верить отделу записи актов гражданского состояния, два года назад Розелина потеряла ребенка, младенца.
— Он умер от болезни? — уточнила Мириам.
— Нет. Это был несчастный случай.
Мириам поняла, что Мартен чем-то озабочен, и не захотела затягивать разговор. Вообще-то говоря, она все еще злилась на него. Ей страшно хотелось узнать, как дела у Изы, но самолюбие не позволяло задать прямой вопрос. Тем более Мартену.
Потому что Изабель она любила больше, чем его.
— А как там твоя дочь? — устав бороться с собой, спросила она.
— Не знаю, — ответил он. — Когда я вчера вечером вернулся домой, она уже ушла.
— Думаешь, она… избавилась от ребенка?
— Не знаю ничего, — отрезал он. — Захочет рассказать — расскажет.
Мириам почувствовала, как ее щеки заливает краска. В каком тоне он позволяет себе с ней разговаривать! Ее горечь перешла в гнев:
— Ты что, упрекаешь меня в том, что я попыталась убедить ее не делать этого?
— Я тебя абсолютно ни в чем не упрекаю. Просто, если я не знаю, что говорить и что делать, я ничего не говорю и ничего не делаю. Ну ладно. Если хочешь, я тебе позвоню, когда что-нибудь станет известно.
— Пока, — сказала Мириам.