— Бан-хан и его храбрые воины! Вы идете в поход против злобного убыр-кеше. Предлагаю вам заключить союз. Как только мы вернем всех наших коней, я пошлю гонцов по всем улусам. Мы соберем Большой Заболтай степных племен, и если он постановит начать войну, вся степь выступит в поход.
Я ужаснулась. Эдак мы до будущей весны с места не сдвинемся! Да еще целое войско претендентов на Золотого Фазана!
Это в состоянии понять был и граф-воевода. Он сделал знак Кирдыку, чтоб переводил.
— Нам приятен союз с такими храбрецами, как рыцарь Тарбаган. Но покуда войско будет собираться в поход, злой колдун может укрыться за хребтом Балалайских гор. Поэтому мы отправимся незамедлительно. А вы, если не получите от нас известий, выступите, дабы поддержать — и, может быть, отомстить за нас!
Мне идея насчет «отомстить» не понравилась. Предпочитаю мстить за себя лично. А лучше, чтоб до мести вообще дело не доходило. Но Тарбаган-мэргэн как-то подозрительно быстро согласился. Должно быть, он и впрямь мечтал о покое, а не о подвигах, и поход этот предложил, чтобы сохранить лицо.
— Ты лучше скажи, кто там дальше кочует? — спросил Кирдык уже от себя.
— Перемячи. А дальше только урки бывают, на Упал в набеги ходят.
— Урки — это моя забота. А вот дай нам пайцзу для перемячей, чтоб они нас пропустили.
Тут они заспорили, послушают ли перемячи вождя белышей.
— О чем это он? — с беспокойством спросил у меня граф.
— Пропуск просит.
— Лучше спросите у вождя, как выглядит злой маг.
Я перевела вопрос.
— Он был из ваших, из длинноносых. Седой и тощий. А больше не могу сказать — все вы, круглоглазые, на одно лицо!
— Подозрения вновь подтвердились, — задумчиво произнес граф-воевода, услышав ответ. — Все свидетели, не сговариваясь, описывают Анофелеса. Но... я вижу, вас что-то смущает?
Он угадал. И я открыла ему сомнения, угрызавшие меня в те дни, пока мои соратники наслаждались бараниной, айраном и национальными видами борьбы.
— Эти штучки с заколдованными белышами, с которых мы сняли чары с полпинка, хотя среди нас не то что мага — паршивой ворожейки нет... Как-то слишком легко все получилось. Такое впечатление, что Анофелес действительно утратил значительную часть своей колдовской силы. Я и раньше об этом думала — когда узнала, что он не переносится в пространстве, а ворует лошадей. Но эти чары... как-то мелки они в сравнении с тем, что Анофелес творил под Балдино.
Он не придавал значения этим кочевникам.
— А братия храма Края? Анофелес убил их, причем походя, а не целенаправленно! Что, если Анофелес нарочно пытается создать впечатление о собственной слабости?
Я заметила, что Кирдык прислушивается к нашему разговору, а Ласкавый — тот и вовсе внимает в открытую.
— Но Анофелес не может знать, что за ним гонимся именно мы — знающие о его истинной силе!
— Вы в этом уверены? Правда... — тут меня посетило очередное соображение. — Покойный Малагис считал Анофелеса довольно слабым магом. Он сам мне об этом говорил на Том-еще-Свете. А если так, сила Анофелеса зависит от умения обращаться с магическими предметами, попавшими ему в руки. В прошлый раз это была Дорога Скатертью, сейчас — Золотой Фазан. Но Дорога, созданная некроманткой Логистиллой, была смертоносна по своей природе. А Золотой Фазан, возможно, предназначен для иного...
— Значит, колдун врал Верховному Бабаю, и эта штуковина неспособна служить оружием? — глазки бывшего сотрудника ОНО недобро сверкнули.
— Так для нас это даже хорошо, если она не убивает! — возразил ему бывший сотрудник УО.
— Напрямую, видимо, нет. Но я бы не радовалась прежде времени. Можно применить такие меры воздействия, которые приведут к гибели людей опосредованно. Мы же видели, что несколько белышей пали случайными жертвами колдовства.
Об убитых жителях Киндергартена я не упомянула, ибо не имела доказательств, что Ик Бен Банг — Анофелес к этому причастен.
— Неважно, — провозгласил граф Бан. — Если бы мы боялись смерти, то не вышли бы в этот поход. Но наша задача — не погибнуть, а победить.
— Согласна с вами, граф-воевода. И знаете, что меня будет воодушевлять в этом поиске? Возможность передать Анофелесу то, что о нем думает мудрец, не взявший его в ученики.
— Так вам пайцза нужна или пет? — спросил Тарбаган-мэргэн, обиженный тем, что общее внимание отвлечено от него.
— Нужна! — хором ответили мы.
* * *
Пропуск — великое дело, даже в таком месте, как степь. Тарбаган-мэргэн еще дал нам проводника до пастбищ перемячей и разослал гонцов по соседним стойбищам, чтоб те не давали приюта длинноносому шаману. Была у меня слабая надежда, что Шланг, вновь вкусивший успеха, от нас отстанет. Но нет. Ему крепко запало в память, что мы сами, без помощи специально приглашенных магов, сумели снять заклятие с белышей. И теперь по дороге он назойливо требовал, чтоб я придумала, как ему избавиться от проклятого писка.
— Да не знаю я, что нужно делать! — отговаривалась я. — У тебя совсем другой случай. На белышей заклятие накладывали скопом, в массовом варианте оно всегда слабее. А твое проклятие штучное, индивидуальное.
— Но что-то же можно предпринять! Я хочу, пи, свободно самовыражаться!
— Ну... употребляй близкие по звучанию слова. Трать-тарарать, например. Или вот... «кудри вьются, кудри вьются завсегда у стерлядей»...
— Это полумеры. Уступка обывательским вкусам.
— Тогда пользуйся иностранными словами.
— Я же тебе говорил — пробовал, не помогает!
— Нет, я советую не иностранные ругательства. Просто достаточно смачно звучащие слова. У нас вот в МГБ служил один охранник, у него любимое ругательство было «полный компендиум». Он думал, это что-то очень неприличное. Так что возьми любое слово, к примеру, «адвокат» — в Поволчье никто не знает, что это за зверь такой, вложи в него достаточно чувства...
— Это слишком сложно.
— А кто тебе сказал, что будет легко? Хочешь не пищать — изволь потрудиться!
Но Шланг подобных способов исцеления принимать не желал и упрямо пер навстречу опасности и неизвестности.
Перемячи могли ведь и не пропустить нас, несмотря на пайцзу и проводника. Кочевники — люди, склонные к неожиданностям.
Но они пропустили. У них Ик Бен Банг жертв и разрушений не произвел, они его даже не видели. Правда, табунщики заметили скачущих в степи бесхозных лошадей, а когда погнались за ними, чтобы поймать, были охвачены неодолимым сном. Но тогда они списали свою внезапную сонливость на айран дурного качества. Теперь же, узнав, что законной добычи их лишил один-единственный старикашка, они впали в гнев и хотели идти на него войною. Но потом передумали и тоже стали требовать созыва народного Заболтая и даже отправки гонцов к Орккомитету Суверенного Оркостана. Под эти гневные речи удалось снабдиться провиантом в дорогу. К счастью, удалось обойтись без концертов, и появилась надежда, что мы не совсем отстали.