Впрочем, это уже не имело никакого значения.
Из дымки выплыл месяц – в точности такой, как тот, что носила в своей прическе женщина, чей пепел развеялся по ветру в Галвине. Острые черные тени легли на склон холма.
– Дальше верхом не получится. – Мерсер спешился и бросил поводья Бальзана. Анкрен последовала его примеру.
– Здесь простимся или наверху? – Она изо всех сил старалась, чтобы голос не срывался, но это плохо удавалось.
Мерсер резко обернулся.
– Что значит «простимся»?
– Разве ты не уходишь? – Ну и пусть, к чертовой матери, голос дрожит и гортань сжимает то ли плач, то ли смех.
– Мы уходим… – Он понял, в чем дело, и улыбнулся. – Так ты решила, что я собираюсь оставить тебя? Сумасшедшая женщина. Я хотел, чтобы мы ушли вместе.
– Ты забыл, что я не такая, как ты. Я не могу пересечь преграду между мирами.
– Ничего я не забыл. Но я уверен: моей силы хватит на нас обоих. Какие бы дороги ни ждали впереди, мы сможем пройти по ним вместе.
– Наверное. – Она сглотнула, как будто следующие слова застряли в горле. Анкрен произнесла их так тихо, что Мерсер не сразу услышал и успел сделать несколько шагов вверх по склону. А услышав, не поверил своим ушам. – Но я не хочу идти.
– Ты понимаешь, что говоришь? – Он снова остановился. – Я знаю – трудно свыкнуться с этим. И ты боишься; конечно, боишься. Но ты будешь рядом со мной, и я смогу тебя защитить.
– Разумеется, – отозвалась она. – Только не это главное. Я говорила тебе, почему не могу уйти отсюда. Ни за море, ни в другую страну. Никуда.
– Я помню. И ты сама себе противоречишь – потому что не видишь очевидного. Тебе кажется, что твои родные без тебя погибнут и ты призвана их защищать. Но у твоей дочери есть приемные родители, а у твоей матери – ее Бог. Они привыкли обходиться без тебя. А мне ты нужна, так же как и я тебе.
– Это правда. Но это ничего не меняет. Я не могу объяснить тебе… хотя никто не был мне так близок, как ты. Но это все равно. Я приняла решение там, в гостинице, и пусть так и остается. Ты тоже принял решение, и я не хочу тебя останавливать. Ты должен идти – иди. И не надо меня убеждать. Потому что если я соглашусь… это будет хуже всего.
Мерсер знал ее привычку внезапно менять решения и поступать наперекор прежним утверждениям. И сейчас он надеялся, что Анкрен поступит так же.
– Идем, – сказал он.
Она двинулась за ним. Может быть, ею тоже руководила надежда – что у него ничего не получится.
Продираясь сквозь кустарник и сорную траву, они поднялись на холм. Анкрен ощутила, что не слышит иных звуков, кроме шума шагов и шелеста ветвей. Птицы молчали, и мелкое ночное зверье не подавало признаков жизни. Должны же быть в этих краях, где давно перебили лис и волков, кролики и полевые мыши?
Ограда виллы обрушилась, и от ворот осталась лишь арка, треснувшая по своду, – там не хватало замкового камня. Мерсер взглянул вверх, точно увидел знамение. Месяц скрылся, но даже во тьме Мерсер безошибочно видел на другой стороне двора проем на месте сорванной двери. А за проемом обозначился коридор. Просто коридор дома – если не считать того, что иногда по нему растекались лучи лунного света, проникавшие сквозь проваленную крышу.
– Осторожно, – услышала Анкрен, когда они переступили порог. Никаких мистических опасностей Мерсер не подозревал. На вилле местами провалились не только потолки, но и полы, и в темноте пришелец рисковал и ногами, и шеей.
– Лучше возьми меня за руку.
Это прозвучало как пароль. Анкрен подчинилась и, как ребенок за взрослым, пошла вслед за Мерсером.
Как ни странно, здесь не пахло затхлостью, как в давно пустующих зданиях. Может быть, потому, что здание пустовало слишком давно. Каменные плиты, сорванные с места, торчали под немыслимыми углами, казалось: чуть прикоснись, и все обрушится. За очередным поворотом пол не просто просел – там зияла расселина, похоже пересекавшая фундамент, потому что здесь Анкрен почувствовала запах сырой земли. Но Мерсер безошибочно отыскал, как обойти провал, – за нагромождением камней обнаружилась уцелевшая часть деревянного настила, покрывавшего пол. Дубовые доски не сгнили за многие десятилетия, а словно бы закалились. Остальная часть здания сохранилась лучше – и как раз поэтому, из-за уцелевшей кровли, стало темнее.
Мерсер выпустил руку Анкрен.
– Что… уже? – пробормотала она.
– Нет. Еще есть время решить, чего ты действительно хочешь. Остаться со мной, увидеть новый мир и новую жизнь или…
– Или.
– Значит, все, что было между нами в этот год, – ошибка?
– Все было правильно. И будет. Ты должен спасать свой мир, я – возвращаться к своей семье.
– Но… – он ухватился за эту мысль, как за спасительную, – я не собираюсь там оставаться навсегда. Мы могли бы вернуться… могли бы отправиться в новые странствия.
– Верно. Ты можешь. Я помню, как ты говорил: «Таким, как мы, не суждена ни семья, ни дом, наша жизнь в странствиях…»
– Я говорил о нас с тобой.
– Ты говорил о таких, как ты. У тебя есть великая Сила, а сейчас она увеличится еще больше. А я… один раз ты уже обманулся во мне. Сейчас ты не хочешь думать об этом. Но если я останусь с тобой, то, что я не из твоих соплеменников, еще скажется.
– Мне все равно, кто ты.
– Ошибаешься. Ты хочешь, Арвад, – она впервые назвала его по имени, – повторить историю твоих родителей. Но мы – не они.
Он помолчал немного, и Анкрен знала, что в темноте он не сводит с нее глаз.
– Стоит тебе сказать одно лишь слово…
– Я уже сказала его: уходи!
– Ты пожалеешь.
– Значит, такова моя судьба. Первую половину жизни я жалела о том, что сделала, вторую – буду жалеть о том, чего не сделала.
Арвад Тальви, которого уже не стоило называть Мерсером, промолчал.
– Мне уйти? – Анкрен говорила с несвойственной ей робостью. – Посторонним нельзя смотреть?
Казалось, если он ответит утвердительно, это ее утешит.
– Ты не посторонняя. И если ты не увидишь, ты так до конца и не поверишь.
Следом за ним Анкрен вошла в следующее помещение. Она затруднилась бы определить его размеры, но, по-видимому, оно было большое и круглое. Зал? Трапезная? Ничего, что могло бы подтвердить эти предположения, не сохранилось.
Арвад положил на пол балестр. Отстегнул шпагу и поступил с ней так же.
– Без оружия?
– Так же, как ты… Я не могу объяснить тебе, но при переходе оружие может быть опасно для своего хозяина. Лучше не брать с собой ничего больше ножа.
– Ты упоминал о потере памяти… о том, что все надо записывать.