Изобретение было еще то. Струи воды, коими окатили нас к Гверном, били с такой силой, что их вполне можно было использовать в качестве оружия. Если наш гениальный маэстро до этого еще не додумался.
Набежали слуги со сменной одеждой, но я категорически отказалась переодеваться у всех на виду. Должно же быть у людей хоть что-то интимное! Подлинное количество оружия на теле, например.
– Тогда вам следует немедленно проследовать в свои покои, – сказал герцогиня. – И вот еще что... конечно, ваша преданность супругу достойна восхищения, но каким чудом у вас оказался меч?
Вот не хватало еще одного чуда, вроде явления святой Инстанции.
– Никаких чудес. Меч – неотъемлемая часть поволчанского национального женского костюма. Его просто не принято открыто демонстрировать.
Герцогиня Такова-Селяви не успела ответить, и я так и не узнала, убедили ли ее мои слова.
Сквозь собравшихся протолкнулся епископский викарий брат Удо.
– Да прекратите вы говорить о всяких мирских мелочах! – воскликнул он. – Разве вы не видите – черное колдовство, подобное тому, что недавно едва не лишило нас монсеньора Кавардака, нанесло новый удар! Я должен немедленно провести обряд очищения! Опасная магия должна быть уничтожена.
– Опасные маги – тоже, – твердо сказал герцог. – Делайте то, что велит ваш долг, викарий. А я позабочусь об остальном. На сей раз мы не в темном лесу. Я только что распорядился, чтоб стража никого не выпускала из замка без моего особого на то дозволения. И если колдун либо колдунья затесались среди гостей, им не уйти!
– Разумное решение, – одобрил брат Удо. – Отрадно видеть, как светский властитель предпринимает меры по искоренению колдовства.
– Ах, какой праздник испорчен, – вздохнула герцогиня.
– Ну, не скажите, – я куталась в плащ, услужливо поднесенный мне крошкой Сорти. – Оперных певцов всякий пригласить может. А вот такого зрелища, как чудище многоногое, вылезающее из озера, ручаюсь, не видывали не только мы, скромные поволчане!
– Вы думаете? Может быть, может быть... А сейчас, пожалуй, не будем мешать брату Удо. Вас же, князь и княгиня, мы немедленно проводим в ваши покои. Никто не станет говорить, что вы простудились, будучи в Тур-де-Форсе!
– Наконец-то мы одни, – сказала я, когда удалось выпроводить радушных хозяев и верных слуг, стянуть с себя мокрую одежду и залечь в постель. – Погоди! Я совсем не это имела в виду! Сперва изволь выслушать.
И я поведала ему все то, что услышала, сидя в дымоходе. Гверн аж присвистнул, хотя рыцарю, тем паче королевской крови, такое совсем не пристало.
– Что ж это делается, а? Что империя и Кабальерра здесь замешаны, нас предупреждали. Так и Биллиард Островной туда же!
– Вот именно. Если события будут развиваться по сценарию заговорщиков, от знакомого нам Шерамура мало что останется. Империя, Кельтика и Кабальерра выступят со своими территориальными претензиями, а от тех областей, что планирует удержать за собой герцог Такова-Селяви, местные феодалы наверняка попытаются отхватить по кусочку. Ничего себе будет расчлененка...
– Ты забыла про Гран-Ботфорте.
– Эти вроде никогда в новой истории не покушались на территориальные приобретения, им бы свои земли удержать... Но поиметь свою выгоду не преминут. У них там финансистов полно – постараются вытеснить тех, кто служит Сомелье, вроде Фердикрюгера. Так что отец Батискаф и епископ Сомелье, несомненно, большого ума мужчины, и все угадали правильно. Но каша тут заваривается покруче и посолоней, чем они предполагают.
– И еще эти интриги в среде заговорщиков... Не нравится мне это. И зачем мы ввязались в шпионаж и контршпионаж? Пошли бы лучше в квест какой-нибудь. На магических мечах и жар-птицах свет клином не сошелся.
– Ага, и пока мы шастали бы в поисках никому не нужного артефакта, короля Мезанфана бы свергли и раздел Шерамура бы свершился. Нет, я считаю, мы правильно делаем, что помогаем Сомелье.
– С чего это ты вдруг душою стала за него болеть? – с подозрением спросил Гверн. – Я бы еще понял – за короля. Король есть светлое величество и помазанник богов. А тут – всего лишь министр. Признавайся, что вас связывает?
– Да я его и не видела никогда. Просто я, как это... по убеждениям государственник, во! Или государственница. И всегда буду против сепаратизма и гражданских смут. Я собственный-то престол не стала отвоевывать, ты же знаешь эту историю.
– Знаю. И, по-моему, ты не стала бороться за престол не ради гражданского спокойствия, а потому что обиделась на своих подданных за то, что они предпочли не тебя.
Мне не хотелось развивать эту тему, и я предпочла вернуться к обсуждению текущих событий.
– Между прочим, еще неясно, какое отношение к этому имеет нынешнее происшествие.
– Отчего же? Конкуренты пытаются устранить герцога Такова-Селяви, как во время охоты.
– И ты с большим основанием, чем ап Грейд, можешь называться его телохранителем, вторично спасая герцогу жизнь. А я вот вспоминаю, что спрут в некоторых культурах опять-таки есть символ смерти, то есть Края Неминуемого. Точно так же, как кабан.
– Ты полагаешь, это сектанты?
– Возможно. И если кабан в лесу мог завестись естественным образом, то о спруте в декоративном озере этого никак не скажешь.
– У маэстро, который обустраивал праздник, была превосходная возможность запихнуть эту зверюгу в воду. Наверняка он составные части для своих механизмов ввозил в замок извне. А вместе с ними мог протащить и чудовище.
– Тогда зачем он нам помогал? Только для того, чтоб иметь возможность продемонстрировать свои новые насосы?
– Хорошо хоть священник здесь. Он должен разбираться в вопросах черной магии по долгу службы.
– А наши хозяева будут подозревать всех, включая нас с тобой. И правильно, я бы на их месте сделала то же самое.
Засыпая, я подумала, что в нашем разговоре удалось определить нечто важное, прежде от меня ускользавшее. Но что? Этого я уже не помнила.
Нас разбудил деликатный стук в дверь. Крошка Сорти с виноватым видом просунулась в спальню и сообщила:
– Добрые господа! Не извольте гневаться! Тут пришел человек от хозяев. Говорит, что вас просят прийти к герцогу для важной беседы.
– Куда катится Шерамур! – сказал Гверн. – Важная беседа – и до завтрака!
– А ведь это цвет местного дворянства! – поддакнула я, ибо в данном вопросе была полностью солидарна с супругом. Потом я обратилась к служанке. – Давай сюда дорожное платье – вряд ли нас сегодня ожидают балы...
Она выскочила, а я тем временем устремилась к рабочей одежде – к счастью, та уже высохла, и походному набору оружия. Мой бальный сарафан после вчерашних испытаний годился только для того, чтоб мыть им полы. То же относилось и парадному кафтану Гверна. А ведь эти тряпки стоили таких денег! Про себя я поклялась, что злоумышленники и за это заплатят. А то кредит у Фердикрюгера не бесконечен.