– Кстати, светлый боярин, что означает «Авестита»?
Нераду Бобоану чуть не поперхнулся. Кажется, стремясь избежать одной бестактности, я вляпалась в другую.
– Где ты услышала это имя?
– Так... – совершенно незачем ему знать подробности ночных происшествий. – В городе что-то болтали.
Бобоану помолчал, потом произнес с видимым усилием:
– Чужакам трудно понять, кто она такая и что она такое. Сильватранса издавна славилась обилием злых ведьм, волколаков и оборотней...
Об этом я и без него догадалась.
– Авестита – глава их всех. Мало кто ее видел, а кто видел, тот уже не расскажет. Но злоба ее и могущество столь велики, что Край, которому поклоняется ландграф фон Ужоснах, рядом с ней покажется ягненком.
– Ужоснах поклоняется Краю? – от удивления я забыла о своеобразной пожилой даме, встреченной на площади в Торговище. – Что тебе об этом известно?
Очевидно, Бобоану неправильно понял мой вопрос и обиделся.
– Мы в Сильватрансе не такие уж темные и необразованные, как некоторые думают. Мы знаем о Крае, боге смерти, хотя он – не самое главное божество, почитаемое в империи. Мне даже известно, что ландграф поклоняется не тому Краю, а какому-то другому.
– Краю Света?
– Да, вроде бы он так называется.
Да, задачка. Вульф-Фрик фон Ужоснах – все-таки из еретиков Края Света. Почему же он выглядит румяным и полнокровным человеком? Не вполне здоровым, правда, – вон, чесоткой страдает, ну и что с того?
Так или иначе, я со своим полетом, кажется, промахнулась и попала не в ту крепость. Но не все так плохо. Заявившись в твердыню Бобоану, я получила хоть какую-то информацию.
Я, верно, слишком задумалась, и это дало Нераду Бобоану повод съязвить.
– Что, домна, Ужоснах переманил тебя на свою сторону?
– Я этого не говорила, воевода.
– То-то же. Пока ты здесь и пользуешься моим гостеприимством, будешь выполнять мои приказы. Будай, покажи домне Райне крепость.
– Особенно темницы, – пробормотала я.
Бобоану вздрогнул. Похоже, я попала в точку.
– Ты совсем никому не доверяешь, домна?
– Прости, милостивый боярин. Образ жизни у меня такой. Ты ведь тоже, отправляя меня сторожить чашу, не сказал, какие милые существа посещают по ночам Торговище.
По рядам пирующих прошел ропот.
Это я удачно напомнила – про судьбу монстров. А оружие у меня в застолье не отобрали. Нет, далеко еще Сильватрансе до цивилизованных стран!
– Не там ты ждешь коварства, домна Райна, где оно таится, – поспешно заявил Бобоану. Возможно, слишком поспешно. – Будай, не води домну Райну в темницы, пусть поймет, что я ей доверяю. Да и нечего там смотреть, пустые они.
– А темницы и впрямь пустые? – полюбопытствовала я у Будая, когда мы выбрались из-за стола.
– Верно, домна. Мы дармоедов не держим, мы злодеев, ежели они к нам попадают, сразу казним – по завету предков.
– А если злодеи попадают не к вам?
– А это уж не нашего ума дело, – отрезал Будай, и мы продолжили познавательную экскурсию.
Обошли стены крепости и все ее башни, так что я могла ознакомиться с оборонительными возможностями твердыни правителя. Кроме того, мне показали оружейные мастерские, где с меня попытались снять мерку для доспехов. С трудом удалось мне убедить сопровождающего, что доспехов я не ношу, предпочитаю сражаться налегке. Показали мне и боевые трофеи правителей, некоторые – изрядно древние, оставшиеся от прежней династии воевод, и в силу своей ветхости не тронутые реквизиционной командой из Бухано-Трескава, некоторые – совсем новые. Размер и конфигурация иных доспехов и оружия убеждали, что в Сильватрансу забредали порой весьма странные личности, коих с большой натяжкой можно было счесть людьми. Хотя после ночного рандеву на площади в Торговище удивляться было нечему.
Пока длился демонстрационный показ, снова стемнело. Ишак-Мамэ, целый день потрачен впустую! Хорошо хоть, от меня не потребовали возвращаться в пиршественный зал. Будай проводил меня до светлицы и поспешно свалил.
Я первым делом проверила, не трогали ли мои вещи. То, что они были в порядке, ничуть не убедило меня в том, что от двери есть лишь один ключ.
Затем в эту дверь осторожно постучали. Я было решила, что Бобоану наконец созрел дать мне серьезное поручение, чтоб я свершила нечто, почитаемое невозможным, и заодно свернула шею. Но это оказалась служанка, которую я видела в зале, и опять с кувшином, только с другим. При общении с боярином у меня лингвистических проблем не было, но бедная женщина говорила лишь на родном языке – правда, очень много и быстро. Я разобрала, что хозяин приказал, поскольку мне нельзя пить вино, принести парного молока.
Я молока терпеть не могу и в рот его не беру с тех пор, как меня отняли от материнской груди. Первым моим побуждением было вернуть кувшин. Но я сегодня уже достаточно обидела боярина Бобоану: не погибла там, где сложили головы многие воины, не выпила вина, не отвергла напрочь предложение ландграфа, бросила бестактное замечание про темницы. Если я еще и от молока откажусь, это будет прямое оскорбление. Поэтому я забрала у женщины кувшин, поставила его на подоконник и выпроводила служанку восвояси. После чего заперла дверь и улеглась спать.
Ничего хорошего из этого не воспоследовало, как из любого благого намерения. Хотя в предшествующие двое суток спать мне приходилось урывками, глаза сомкнуть никак не получалось Я склонна была винить в этом неудобную постель. Я на сей счет не избалована, ночевала и на сырой земле, и на камнях, но ложе покойного священника – это было что-то. Очевидно, духовный наставник крепости был из породы аскетов – из тех, кто подкладывает гвозди под свой тюфяк, а при молитве под колени – горох... или наоборот, гвозди при молитве и горох под тюфяк. Правда, на этой лавке и вовсе тюфяка не было. Да и узкая она была – не повернешься. Кончилось тем, что я стащила с лавки незаменимую безрукавку, расстелила ее на полу и улеглась. Так было гораздо удобнее. Но сон все равно не шел. Может, не нужно было отказываться от осмотра темниц... Мало ли что мне тут наговорили. Не стоит все принимать на веру. Нынче я достаточно побродила по крепости и сумею отыскать вход в подвал, а там – как-нибудь...
Сон не шел, зато, кажется, ко мне пришел кто-то другой. Скрип ключа в замке почти не был слышен – несомненно, замок хорошо смазали. Дверь тихонько приоткрылась.
Это было уже интересно. Поскольку человек, являющийся среди ночи без приглашения, обычно с добрыми намерениями не приходит, я затаилась, ожидая дальнейшего развития событий. В темноте не было видно, кто это, но и он меня на полу видеть не мог.
Несколько мгновений человек стоял неподвижно. Затем мелькнуло лезвие, и отнюдь не меча. Ночной пришелец взмахнул топориком на длинной рукояти, каковые носили местные жители. Топор пролетел надо мной и ударил аккурат по тому месту, где должна была находиться голова, если б я оставалась на прежнем месте. Лавка с хрустом треснула – с тем же успехом хрустнул бы мой череп. Только тогда человек рискнул пересечь комнату, предварительно вытащив из-за пояса нож. При этом он вполне мог споткнуться об меня, но я не позволила этому свершиться. Покуда он двигался к постели, я пнула его туда, куда с пола пинать удобней всего. Одного было жаль – сапоги на ночь я все же сняла. Ну ничего, у меня и пяткой этот удар неплохо получается.