Лучше не показывать, что я уже слышала это имя.
– Вы тоже из Заморской Олигархии, доктор?
– Никогда не бывал, – отрезал он, усаживаясь за стол. – Я начинал свою научную карьеру в Монстердаме. Моим учителем был профессор Франкендфунт – полагаю, вам знакомо это имя?
– Нет, но чего ждать от женщины?
По-моему, ему понравился мой ответ. И, кстати, я не кривила душой. Я в университетах не обучалась и мало что смыслила в трудах кабинетных ученых.
– Гений, великий ученый, намного опередивший свое время. К сожалению, его уже нет с нами. Но я развил, расширил и углубил его идеи... Трибунале, подавайте на стол. И блюда не должны быть из лаборатории графа. Я ведь в любом случае распознаю.
Я мысленно поздравила себя с тем, что не прикоснулась к угощению.
Дворецкий послушно уковылял из зала.
– Но почему вы покинули Монстердам, доктор?
– Там нет того размаха, который необходим для моих исследований. Поэтому я перебрался в Парлеву.
– Там мы и познакомились с доктором Бланко, – вставил граф Дрэкула.
Но доктор проигнорировал его слова.
– Нынешний король Шерамура покровительствует наукам, а премьер-министр Сомелье укрепляет армию. – Я насторожилась. Неужто Сомелье и его команда все же здесь замешаны? – У меня были все основания надеяться, что они поддержат мои фундаментальные исследования. Случись так, король Мезанфан имел бы возможность заполучить в свое распоряжение самую непобедимую армию в Ойойкумене.
– И что же?
– Нет предела людской подлости и зависти! Гнусный выскочка, имперский перебежчик Халигали, у которого и диплома университетского нет, обошел меня со своим проектом создания големов из нержавеющей стали, и Мезанфан отказался финансировать мои исследования!
Хорошо, что я, как говорят в Поволчье, прикинулась валяной обувью (понятия не имею, что это выражение означает, но звучит хорошо). Если бы Бланко узнал, что мы с доктором Халигали знакомы и в приятельских отношениях, вряд ли это послужило бы мне в замке Потка удачной рекомендацией.
– И потому вы решили принять приглашение графа и перебраться в Сильватрансу?
– Графа? – Он посмотрел на меня так, словно не понимал о ком речь. – Ах, да! Короче, здесь я продолжаю независимые исследования. Правда, периодически возникают проблемы из-за нехватки материала. В Шерамуре с этим было бы проще. Импорт, экспорт, казни постоянные... С другой стороны, у Сильватрансы есть свои преимущества. Эта страна всегда была крайне запущена в магическом отношении. Благодаря чему здесь сохранилось и то, что в развитых странах давно уничтожено. Исследования и преобразование местных традиций также предоставляют богатые возможности для настоящего ученого... Однако я увлекся. Вы хоть поняли, о чем я говорил?
– Нет, по правде сказать, – смиренно созналась я.
Лапуту Мамбуру перестал храпеть и поднял голову.
– Смерть-в-Жизни и Жизнь-в-Смерти. Мертвая Жизнь и Живая Смерть, – прохрипел он и принялся копаться в кисете – несомненно, ощутил насущную потребность в травке.
– Простите, господа, мое невежество, но закатные страны, сдается мне, имеют давние традиции по этой части. Вампиры... призраки...
– Вчерашний день некрософии, – отрезал доктор Бланко. – Вы еще вспомните пресловутую Армию Теней, которую беспрестанно поминает этот выскочка Халигали!
Мне было что вспомнить об Армии Теней. Поскольку именно я отправила ее туда, откуда она явилась, а доктор Халигали, по мере сил, в этом споспешествовал. И это были не самые приятные воспоминания в моей жизни. Поэтому я предпочла промолчать.
– И традиционный вампиризм себя изжил, – подхватил граф Дрэкула. – Новые формы, нужны новые формы!
– Вы о доктрине Края Света? – осторожно осведомилась я.
– Среди нас есть такие, кто ответил бы «да», но у нашего хозяина есть собственное мнение на сей счет, – в голосе Бланко слышался яд.
– Вы станете отрицать, что моя лаборатория работает плодотворнее, чем ваша?
– Плодотворнее? В каком-то смысле это верное слово. У вас-то, Дрэкула, недостатка в сырье нет!
Я была озадачена. Вместо гнездилища сектантов в замке Злой Судьбы функционировал какой-то научный центр. И не могу сказать, что это меня обрадовало. Мне уже приходилось общаться с колдуном, пытавшимся поставить магию на научную основу, и этот Дубдуб доставил массу неприятностей множеству людей. А ведь он был один, Ядрена Вошь, теперь же приходится общаться с целой компанией.
– Что задумалась, миз? – окликнул меня Мамбуру.
– Так... ландграф Ужоснах, приглашая меня, ничего не рассказал о том, какие исследования здесь проводятся.
– Нам он о вас тоже ничего не рассказывал, – резко произнес доктор Бланко. – В чем заключаются ваши умения, молодая дама? Вы сами заявили, что ничего не смыслите в науке. И вы не похожи на других особ женского пола, посещающих этот замок.
– Вот уж в чем не сомневаюсь, – проворчала я.
– И я не слышал, чтоб сегодня сработала магическая сигнализация. А она настроена на людей, обладающих чародейскими способностями.
– Я и не говорила, что обладаю ими.
– Так зачем же вас прислал сюда Ужоснах?
– Не в качестве материала для вашей лаборатории доктор. Как видите, кое в чем ландграф был со мной достаточно откровенен.
Не так уж он был откровенен, но нужно же и свою голову иметь!
– Вы, господа, – я говорю о присутствующих, о других не знаю – сами заявили, что работаете в области Жизни-в-Смерти и Смерти-в-Жизни. Но ведь не всегда эксперименты заканчиваются так, как бы вам хотелось, верно? Так вот, я – специалист по ликвидации отходов вашей деятельности.
– Ликвидации отходов? Это в каком смысле? – заинтересовался граф Дрэкула.
– Вечно ты, Дрэки, о своем... – захихикал Мамбуру.
– В прямом. Как я понимаю, вы придаете мертвому свойства живого, а живому – мертвого. А я, в случае необходимости, восстанавливаю статус-кво...
Мамбуру продолжал хихикать – должно быть, решил, что я сказала что-то крайне непристойное. А может, просто травка оказывала свое действие.
Зато доктор Бланко пристально взглянул на меня.
– Значит, это вы уничтожили опытные образцы, работавшие в городе?
Настал момент истины. Или хотя бы ее щепотки.
– Да, я.
Бланко гулко расхохотался, но не тупым бессмысленным смехом курильщика дури, а вполне радостным.
– Великолепно! Замечательно!
Признаюсь, эта реакция была не той, которую я ожидала.
– Ландграф фон Ужоснах уверял меня, что вы огорчитесь.