– Мерзавец! Ни одной юбкой не брезгуешь! Даже той, которая в штанах!
– Что поделать, дорогая, – промурлыкал ее голый собеседник. – Я инкуб, я обязан любить всех женщин...
– Инкуб! Кобель ты, а не инкуб!
– ...а все женщины обязаны любить меня.
– Поправка, – вмешалась я. – Лично я никому ничего не обязана.
– Не ссорьтесь, девочки, Клопинеля на всех хватит!..
В своей практике я лишь однажды сталкивалась с демонами обольщения. Но они были другой ориентации, так что тогда особых проблем не возникало. А этот в силу своей природы не понимал, что женщина может ему отказать.
– Я королевского рода, мне ни с кем делиться не пристало, – гордо заявила красотка.
Ядрена Вошь, и тут принцесса. Сколько ж нас развелось, однако! Хотя нет... Не принцесса. Королевна.
– Не Йадвигу ли Гонорийскую я вижу перед собой?
Она победительно вскинула голову.
– То есть так. Пади ниц, холопка!
– А губу вам заодно не закатать, ясновельможная панна?
Она с визгом бросилась на меня, пытаясь применить бабский бойцовский прием номер один – вцепиться в волосы. Но со мной это проделать очень трудно, поскольку стригусь я коротко. Поэтому перейти ко второму бабскому приему – расцарапыванию ногтями лица – она не успела. Драться королевна Йадвига не умела совсем, и я без труда ее скрутила. Но держать ее долго не собиралась. Еще покусает, чего доброго.
– Слушай, ты, как тебя... Клопомор...
– Я Клопинель, – оскорбился инкуб, – это благородное шерамурское имя.
– Один демон. Забери свою подружку, можете продолжить ваши игры, а я пойду себе.
– Ты что же, к нам не присоединишься?
– А пошел ты... – я силой толкнула панну в его объятия.
– Я туда не пойду, – снова обиделся он, – я не из этих...
– Между прочим, первые петухи пропели, – раздался голос из-под потолка. Оказывается, домна Фистула принадлежала к любителям подглядывать.
Панна Йадвига, успевшая повиснуть на шее у Клопинеля, ойкнула.
– Что это?
– Ничего особенного, просто привидение, – успокоила я ее.
Однако мои слова возымели прямо противоположное действие. Панна отчаянно съежилась и попыталась прикрыться руками. Странная, право, особа. Спать с демоном не боится, живых людей не стесняется, а безобидный, в сущности, призрак ее смущает.
Домна Фистула спикировала вниз.
– Какая прелесть! – восхитился инкуб. – Вас здесь аж трое! Может получиться замечательная комбинация... Хотя... вы не шутили насчет первых петухов?
– Увы. Еще немного – и наступит утро.
– В таком случае, прелести мои, вынужден с вами попрощаться, – инкуб направился к двери.
– Негодяй! Я знаю, что сегодня у тебя была баронесса фон Хрюндель, эта белесая имперская корова! И леди Фигли, эта тощая островная дылда! Ты уходишь к ним, а меня выставляешь!
– Клянусь тебе, единственная любовь моя, я не буду сегодня встречаться с этими дамами. И ни с какими другими. Ты же знаешь, что с рассветом я должен исчезнуть. Иначе у меня будут большие проблемы. – И у тебя, кстати, тоже.
Последняя фраза донеслась уже из-за двери.
– Платье верни, хам! – воскликнула панна.
В коридор вылетела охапка дамской амуниции, после чего дверь захлопнулась. Королевна осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу и почему-то глядя на меня.
– Что ж ты не одеваешься?
– А я не умею! – заявила она. – Меня всегда одевают и раздевают.
– А в спальне у Клопа твоего?
– Он это и делал... – она сдавленно хихикнула. – А сегодня одеть не успел... Ну не могу же я уйти в таком виде!
– Ох, горе мое! – Я тоже выросла в королевском дворце, но одевать себя позволяла лет до трех, а после справлялась сама. Раздевать, конечно, бывало... позволяла... но позже. Значительно позже. А вот одевать, кроме себя, мне доселе никого не доводилось.
Помянув всех известных в Ойойкумене демонов, я принялась помогать ей напяливать бебехи и обувь. На удачу, пребывание в Шерамуре помогло мне освоить некоторые особенности ношения современных дамских нарядов. Подозреваю, что в Шерамуре новое платье королевны сочли бы столь же устаревшим, как одеяния бояр из Торговища. Но мне сейчас было не до тонкостей. Хоть задом наперед, хоть наизнанку, лишь бы побыстрей. Только чулки не выворачивать, вдруг эта особа – стихийная магичка, еще бури в коридоре мне и не хватало.
Но Йадвига никаких лишних телодвижений не делала.
Едва процесс одевания был завершен, она приказала:
– А теперь пойдем со мной.
– Это еще зачем? Я к тебе в свиту поступать не собираюсь.
– А я бы тебя, хамку, и не взяла, – гордо отвечала она. – Только откуда я узнаю, что, когда я уйду, ты не шмыгнешь за эту дверь?
И она кивнула в сторону, куда удалился ее хахаль.
Хотела я высказать в краткой и доступной форме то, что думаю о ней, ее возлюбленном инкубе и прославленной гонорийской гордости, но меня остановило даже не то обстоятельство, что королевна не была способна понять некоторых выражений. Стражники говорили о гостях, прибывающих не через обычные врата. Стало быть, она попала сюда через врата перехода. Неплохо бы узнать, где у них тут портал.
Я огляделась. Домны Фистулы нигде не было видно. Очевидно, близость утра заставила прелестницу былых времен вернуться в раму. А прелестнице времен нынешних пора возвращаться откуда явилась.
– Ладно, провожу я тебя...
Йадвига вполне уверенно двинулась к лестнице. Может, привидений она и боялась, но дорогу определенно знала. Натоптанная была дорожка.
– А вот говорят, что ты замуж за Ивана-царевича собираешься, – сказала я. – Или брешут люди?
Вполне можно было ожидать, что она заявит «не твое это дело». Я бы так и поступила. Но принцесса принцессе рознь.
– То есть правда, – отвечала королевна. – Мой портрет уже послали сыну царя Ивана... – далее последовала пауза, сопровождаемая победительной улыбкой, означающей: «и все другие претендентки могут пойти и утопиться».
– Как же ты, помолвленная невеста, по ночам по инкубам шастаешь?
– А любовь? А страсть? Впрочем, где тебе, холопке, понять высокие чувства... Я буду царицей на Поволчье и буду любить моего Клопинеля, бо ему верна сердцем и душой!
– А Иван?
– Ивану так и надо. Он дурак. Ему не привыкать рога носить, без них у него корона не удержится.
– Да, и в самом деле, высокие чувства, высокие... – мы ступили на лестницу и двинулись наверх, туда, где в башнях обычно располагается сторожевой пост. – И где же ты, ясновельможная, познакомилась со своим возлюбленным?