В парке было темно, и мощные стволы деревьев вырастали перед нами черными силуэтами. Но вот показались огни дома. Факелы горели лишь около центрального входа в особняк. Тут же стояла четверка стражников. Точнее, стоял только один, трое других сидели на ступеньках и вели беседу. О чем они разговаривали, я, не слышал — расстояние было слишком велико.
— Не спят, гады, — разочарованно зашипел Кли-кли.
— Работа у них такая.
— Да нет, я про тех, что в доме.
В окнах второго этажа горел свет. Не спят, а следовательно, у меня могут возникнуть проблемы. Неназываемый побрал бы этих полуночников!
— Куда теперь, Гаррет?
— Видишь во-он те деревца?
— Ну?
— До них, потом к стене здания и до окна.
— Нас же увидят!
— Меньше болтай и делай, как я, тогда не увидят. Впрочем, можешь оставаться в парке и дожидаться меня, я не возражаю.
— Думаю, я способен не привлекать к себе лишнего внимания, — тут же ответил шут.
Между парком и домом было пустое пространство ярдов сорок в длину. В основном зеленая постриженная травка и клумбы (а точнее, целые поля) роз. Я постарался пробежать это место как можно быстрее.
Вокруг нас властвовала тишина, лишь разыгравшийся ветер шумел в кронах деревьев. Ни криков птиц, ни песен сверчков. Нам с Кли-кли пришлось бежать прямо по клумбам, безжалостно давя каблуками кусты белых и желтых маленьких декоративных роз. Представляю, сколько проклятий завтра обрушит на наши головы садовник! Розы мстили, провожая меня одуряющим ароматом дешевых женских духов. Ненавижу розы!
Стена дома возникла внезапно, и я с облегчением прислонился к ней, переводя дух. Кли-кли пыхтел по соседству:
— Я и не знал, что работа вора такая тяжелая.
— И нервная. Не отставай!
Стена тянулась мимо нас по правую руку, я крался впереди, Кли-кли сразу за мной, едва не наступая на пятки. Как назло под стеной дома трава не росла. Чьей-то заботливой рукой здесь были насыпаны мелкие камни. Так что приходилось идти, как по сухому валежнику, — очень аккуратно.
Тьма вокруг была кромешной, как будто мы оказались глубоко под землей. Нас с Кли-кли сейчас, конечно, сложно разглядеть, но беда темноты в том, что и врага тоже не видно. Мы как раз дошли до угла здания, когда из темноты показался патруль стражников. Я остановился как вкопанный, и Кли-кли врезался мне в спину, удивленно ойкнув. В следующие три секунды я успел сделать сразу несколько дел: накинуть на голову капюшон, зажать рот Кли-кли свободной рукой и постараться слиться со стеной в единое целое, благо мрака тут было на десять Неназываемых.
Кли-кли, надо отдать ему должное, даже не дернулся.
Трое стражей, переговариваясь между собой, медленно шли в нашу сторону. Все бы ничего, но у одного из них был факел. Через несколько секунд мы с гоблином будем как на ладони.
— А я ему говорю, чего ты дурня из себя строишь! Проиграл? Плати!
— А он?
— А чего он? Он за нож, ну я его и того…
— Смотри, Гарт, узнает начальник караула, кто Хрена пришил…
— Не узнает, если ты молчать будешь. Да я и не виноват! Зачем играть на боях медведей, если не можешь заплатить проигрыш?
— Хрен тоже хорош! Сам за нож схватился… Дураком был, дураком и умер! Ничего я никому не скажу. Не волнуйся.
— Спасибо, дружище, — проникновенно поблагодарил стражник
Я стал медленно сползать по стенке, укрывая плащом и себя, и Кли-кли. Руку с физиономии гоблина пришлось убрать, иначе арбалет не зарядишь. Мой малыш оказался у меня в руках, и я, стараясь производить как можно меньше шума, потянул рычаг, взводящий тетивы, на себя. Едва слышный щелчок сказал мне, что болты встали в боевое положение. При добром расположении Сагота я успею заставить замолчать двоих, но остается третий, и у этого парня будет меч.
Стражники поравнялись с нашим ненадежным укрытием, и мой палец на спусковом крючке невольно напрягся.
— Прохладно нынешней ночкой что-то, — пробурчал тот, что с факелом.
— Сейчас закончим обход и пойдем в караулку, у меня там припрятана бутылочка именно вот для такого случая.
— А если нас застукает Мейло?
— Не застукает, — беспечно отозвался стражник. Ребята протопали мимо и пошли своей дорогой. Ни один из них даже не посмотрел в нашу сторону. Действительно, какая опасность может поджидать со стороны стены?
— Мейло-то? Он родного папу застукает, не говоря уже о таком дурне, как ты!
— Чего-то тройки Клоса не видать.
— Клосу и его ребятам сегодня не повезло, Мейло отправил их в парк охранять милорда графа от свирепых белок! — хохотнул факельщик.
— Им давно полагалось вернуться. Может, случилось чего?
— Конечно же случилось! Ты думаешь, что ты один такой умный? У Клоса, видать, тоже бутылочка под деревцем была припасена. Да не одна! Небось парни теперь до утра на травке продрыхнут.
Боюсь, что после знакомства с Эллом и Эграссой Клос с компанией больше никогда уже не проснутся.
— Пойдем поищем, что ли?
— А зачем? Охота тебе по темному парку шастать? Голоса стражников затихли в отдалении.
— Пронесло, — выдохнул Кли-кли. — Все стражники от рождения такие слепые или только эти?
— Когда как. Мы почти пришли.
Нам оставалось свернуть за угол и пробежать вдоль дальней стены здания до нужного окна. Я лег на землю и осторожно высунул нос из-за угла, проверяя — все ли чисто?
Никого.
На этой стороне дома не горело ни одного окна.
— Здесь.
Я достал паутинку и швырнул свободный конец веревки вверх, метя в балкон, нависший над нашими головами. Волшебная веревка-спутница без всяких там кошек или зацепов основательно прилипла к камню. Я для спокойствия собственной души подергал несколько раз, проверяя крепость моей путеводной ниточки в небеса. Не оторвешь! Я не зря потратил золотые на это чудо.
— Стой здесь, Кли-кли. Не шуми и не вздумай устраивать каких-нибудь фокусов! — Я ожег гоблина грозным взглядом.
— Да, Гаррет.
— И что бы ни случилось, не смей лезть за мной.
— Да, Гаррет.
— Если я не вернусь через час, найди Маркауза и убирайтесь отсюда.
— Да, Гаррет. — Маленький гоблин выглядел самым несчастным существом на Сиале.
— Я полез, если что случится, свистни, только тихо.
— Но, Гаррет, я не…
— Кли-кли, — раздраженно бросил я. — Просто сделай то, что я прошу.
— Хорошо, Гаррет, — смиренно согласился гоблин.
Я отстегнул застежку, удерживающую плащ на плечах. Плащ хорош, спору нет, он чернильно-черного цвета, как и вся моя одежда, но лазить в плаще по стенам, особенно высоким, дело неудобное и даже трудное.