На постаменте в дворике Собора сидел, скрестив обутые в грязные башмаки ноги, бродяга. Он держал в протянутой руке грубую глиняную чашку. Удивительно, но жрецы как будто не видели кощунства и осквернения постамента. Меня разобрало любопытство, и я прошел вдоль ряда смотрящих на меня статуй к нищему, находящемуся в самой дальней части зеленого дворика. На ходу я снял плащ и завернул в него арбалет, дабы жрецы не бросали на меня косые взгляды. Слава Саготу, без плаща стало не так жарко. Пора менять свой наряд на более легкий и соответствующий летней погоде.
— Хорошо сидишь, — дружелюбно произнес я, останавливаясь перед нищим.
Он бросил на меня взгляд из-под темного капюшона, скрывающего лицо, и тряхнул чашкой для подаяния.
— Удобно? Ноги не затекли? — спросил я, делая вид, что не замечаю его жеста.
— Вполне, мне сейчас намного комфортней, чем тебе, Гаррет-тень, — прозвучал насмешливый голос.
— Мы знакомы? — Меня начинало раздражать, что Гаррета-тень знает, похоже, каждая крыса Авендума.
— Да нет. — Бродяга пожал плечами и вновь тряхнул чашкой. — Но я о тебе слышал.
— Надеюсь, только самое хорошее? — Я уже потерял всякий интерес к попрошайке и собрался было проследовать по едва видимой, заросшей высокой травой дорожке в глубь территории Собора к месту жительства жрецов Сагота, когда голос нищего остановил меня:
— Кинь монетку, Гаррет, получишь бесплатный совет.
— Странная мысль, — усмехнулся я, вновь поворачиваясь к сидящему на постаменте. — Если совет бесплатный, то зачем тогда давать монетку?
— Ну, Гаррет, мне же надо кушать и где-то спать, не правда ли?
Незнакомец заинтриговал меня. Я порылся в карманах, выудил самую мелкую медную монетку и, усмехнувшись, бросил нищему в подставленную им утварь. Монетка сиротливо стукнулась о стенку чашки. Нищий поднес глиняную чашку к носу, чтобы получше разглядеть, что я ему дал, и тяжело вздохнул:
— Это особенность характера или все воры такие жадные?
— Ну это уже наглость! Скажи спасибо, что я трачу свое время на тебя и дал хоть что-то! — возмутился я.
— Спасибо. Так давать совет?
— Будь так любезен.
— Тогда плати золотой, за медяшку я не работаю.
Ох! Так и хочется взять его за шкирку и встряхнуть как следует. За золотой этот проныра может безбедно питаться в течение двух месяцев. Но я уже угодил в расставленные сети прохиндея, и мне не было жалко даже золотого ради того, чтобы услышать тот бред, что он мне скажет.
— Хорошо, вот. — Я завертел между пальцами желтую монету. — Но вначале мне хотелось бы увидеть твое лицо.
— Нет ничего проще, — произнес нищий и откинул капюшон.
Ничем не примечательная физиономия. Лицо сорокалетнего человека, заросшее седой щетиной, карие глаза и острый нос. Такие нищие десятками бродят по миру. Мне он знаком не был.
— Вот твоя монета. — Я бросил в чашку тяжелый кругляшок, и бродяга торжествующе улыбнулся. — Но учти, если совет будет плох, я вытрясу деньги из тебя назад. Ну?
— Совет такой, — сказал нищий, вновь накидывая на лицо капюшон. — Не вставай на Селену. Ножками иди, Гаррет, ножками, тогда авось доживешь до старости.
— Селену? Какую Селену? И почему не вставать? — не понял я. — Что за загадки?
Но нищий как будто в рот воды набрал.
— Слушай, я не шучу. Или верни монету, или расскажи, откуда ты меня знаешь и что это за глупая загадка?!
— Э-э-э-х-х-х-а. Б-б-б-б-м-а-а-а-а, — промычал нищий и замахал руками, изображая из себя глухонемого идиота.
Но от моего взгляда не ускользнуло, что монета как по волшебству исчезла из рук бродяги где-то под одеждой.
— Хватит прикидываться! Возвращай деньги! — рассвирепел я и шагнул к мошеннику.
— Ты что издеваешься над блаженным? — раздался чей-то голос за моей спиной.
Я обернулся и наткнулся на пяток людей в оранжево-белых одеждах. Стража Собора.
— Да какой он блаженный, распыли меня Тьма! Он настоящий мошенник! — Я никак не мог поверить в то, что меня так красиво надули.
— Иди, милейший, иди. Тут к богам обращаются, а ты шумишь, — нехорошо улыбнулся сержант стражи, стоявший чуть впереди остальных хмурых типов. Иначе нам тебя все же придется вывести из этого богоугодного места.
— М-а-а-а-х-ы-ы, — поддержал стражу «глухонемой» и отчаянно закивал головой.
Да они тут все в одной шайке! Спорить здесь бесполезно, я только наживу кучу неприятностей и в итоге так и не попаду туда, куда шел.
— Ну ладно, обознался, наверное. — Я как можно безразличнее пожал плечами, хотя внутренне весь кипел от злости, и направился по едва заметной дорожке от нищего и стражи.
Надули меня четко и легко, попался, как сиволапый крестьянин на стандартную уловку мошенников, практикуемую от зари времен. Ну и Сагот с ними! Не обеднею. Вот только откуда этот проклятый светом нищий знал мое имя? Чьи происки на этот раз?
Дорожка петляла меж зеленых садов, цветников и клумб. Пару раз я встречался со жрецами, идущими по своим делам, они не обратили на меня никакого внимания, как будто посетители только и делают, что шастают по внутренней территории Собора. Обычная халатность и безалаберность. Раз ходит, значит, можно. Дорожка вильнула влево, обогнула клумбу с бледными синенькими цветочками, тянущимися всеми лепесточками к теплому солнышку, и я подошел к массивному зданию из огромных серых блоков, в котором была сквозная полутемная арка, ведущая к жилищу моего единственного друга в этом мире. Я вошел в прохладный туннель. Испугавшиеся солнца тени жались к серым, оплывшим от времени стенам, а прохлада после жаркого солнечного дня наполняла меня полным и ни с чем не сравнимым блаженством. Мои шаги эхом отражались от низких сводов арки. Я почти прошел ее, выход был рукой подать, когда кто-то знакомый до боли в печенке схватил меня за грудки и приподнял над землей.
За руками из стены появились плечи и голова. Остальная часть туловища так и осталась где-то там.
— Вухджааз умный. — Демон донес до меня и так всем известный факт.
Я скривился от аромата его дыхания, стараясь удержать завтрак, которым меня любезно накормил Родерик, прежде чем я удосужился покинуть дом Арцивуса. Что же Вухджааз такое съел? И вообще, я думал, что он появится только ночью.
— Привет, — я радостно улыбнулся, как будто это был не демон Тьмы, а моя мамочка.
— Вухджааз умный. — Демон все же решил поставить меня на землю, а затем подозрительно оглядел. — Ты достал Коня?
— Ты о Коне Теней? — спросил я, стараясь потянуть время и отчаянно молясь Саготу, чтобы сквозь арку прошел кто-нибудь из жрецов.
Как назло, поблизости не было ни души, как будто всех служителей Собора вдруг поразила чума-медянка.