— Да, конечно. Пойдем.
Мы рука об руку шли через площадь. Из каждого бара так громко орала музыка, что казалось, ударные врезаются друг в друга.
— Дай-ка я догадаюсь. — Она застенчиво глянула в мою сторону. — «Вечная ночь», да?
— Да. Ты там училась?
— Один раз попробовала. Но директриса... о, она меня невзлюбила. Миссис Бетани, вот как ее звали. Она все еще там?
— Можно подумать, она когда-нибудь оставит свое королевство, — пробормотала я.
— Ой, правда. В общем, я ей сильно не нравилась, и жизнь там стала для меня не очень приятной.
— Я тоже не нравлюсь миссис Бетани. Мне кажется, она терпеть не может всех тех, кто... в общем, не она.
— Ты тоже убежала из школы? Потому что я сбежала.
Я улыбнулась:
— Только на выходные.
— Я никогда не смогу туда вернуться, честно. По крайней мере не раньше, чем... — Взгляд ее сделался отстраненным, она помолчала и тряхнула головой. — Не важно.
Мы шли в сторону вокзала, площадь осталась позади. Я чувствовала отчетливый несвежий запах ее тела. Само по себе это ничего не значило, думаю, все мы время от времени потеем, но если учитывать все остальное... Мне стало ее очень жалко. Она не производила впечатление существа, способного о себе позаботиться. Как это, должно быть, ужасно — целую вечность быть одной, все сильнее и сильнее отставая от жизни.
И, наконец, я поняла — по-настоящему поняла, — зачем вампиры приезжают в академию «Вечную ночь». Я всегда знала, что мы склонны терять нить изменчивого настоящего, и родители постоянно предупреждали меня, как легко вдруг обнаружить, что твоя одежда на пару десятков лет отстала от моды, что ты не только не знаешь, что происходит на свете, но и знать не хочешь. Но я никогда не понимала, каково это, и что чувствуешь, так отдалившись от всего. Глядя на эту девушку, я наконец поняла.
Вокзал находился всего в нескольких кварталах от главной площади, но мне показалось, что мы шли очень долго. Видимо, это как-то связано с контрастом между шумом и суетой забитой студентами площади и мертвой тишиной прилегающих улиц. Горело всего несколько уличных фонарей, и поэтому здесь было темнее. Моя спутница молчала. Очевидно, ей больше ничего и не требовалось, лишь бы идти рядом со мной.
Я глянула на часы. 23.55.
Белокурая вампирша с таким волнением отворила вокзальную дверь, словно боялась, что та заминирована. Маловероятно, поскольку вокзал представлял собой всего лишь небольшую хибарку между путями.
— Никого нет. Твой молодой человек еще не пришел.
— Не думаю.
Я с отвращением всмотрелась в помещение вокзала. А я-то надеялась, что здесь будет мило или хотя бы уютно. Разумеется, нечего рассчитывать на то, что железнодорожный вокзал окажется подходящим местом для романтического свидания, но здешняя обстановка могла бы быть поприличнее. На полу протертый линолеум, тусклые лампы дневного света над головой и несколько деревянных лавок, привинченных к стенам, — отнюдь не комната моей мечты.
А с другой стороны — ну какая разница? Какое все это может иметь значение? Я знала, что через каких-то несколько минут снова буду с Лукасом, и как только мы увидим друг друга, мне не захочется обращать внимание ни на что вокруг.
Но вдруг для него все по-другому? Да, он написал такое дивное письмо, но ведь мы не виделись много месяцев! Что если между нами все изменилось? Что если возникнет неловкость? Что если он больше не чувствует того, что раньше?
— Должно быть, ты так счастлива. — Вампирша устроилась на лавке, подтянув коленки к груди, и постукивала обломанными ногтями по бледным икрам. От одного ее башмака отрывалась подошва, — так счастлива, что ты больше не одна. Иногда мне кажется, что я готова умереть, лишь бы не быть больше одной.
Мне было неловко это говорить, но я все же сказала:
— Извини, но сейчас мне бы хотелось остаться одной. Мы с ним довольно долго не виделись.
— Время побыть наедине.
Она улыбнулась застенчиво и немного печально.
Я почувствовала желание извиниться за то, что бросаю ее. Ну что я могла сделать? Предложить ей вернуться со мной в «Вечную ночь»? Но об этом она высказалась вполне категорично. Разве можно винить ее за ненависть к миссис Бетани? И, словно почувствовав, что мне неловко, девушка сказала:
— Я понимаю, правда. Я просто хотела немного подождать, вдруг он не придет? Но... ладно.
Тут я услышала шаги на гравийной дорожке и резко повернулась. В дверь вошел Лукас в джинсовой куртке, джинсах и черной майке. Темно-золотистые волосы немного отросли, но в остальном он был все таким же. Я смотрела на него, и мне казалось, что я нырнула в нагретый солнцем бассейн, наполненный светом.
— Лукас? — Я сделала шаг вперед. Мне хотелось броситься в его объятия, но почему-то я не могла двинуться с места. — Ты сумел! Мы оба сумели.
Но он смотрел не на меня. Он смотрел мимо меня — на вампиршу.
— Отойди от Бьянки! — прорычал он.
— О нет. — Вампирша попятилась, пытаясь вжаться в угол. — Нет, нет, нет...
— Лукас, все в порядке. Она безобидная.
— Черта с два!
— Я говорила тебе, говорила, он охотится за мной! — закричала вампирша. — Он за нами обеими охотится!
Так вот кого она боялась. Она убегала от Лукаса!
Пальцы Лукаса сомкнулись на моем запястье — первое прикосновения за столько месяцев. Он пытался оттащить меня к двери.
— Бьянка, уходи отсюда.
— Погодите, стоп! Вы оба! — Я переводила взгляд с одного на другую, но они меня не слышали, готовые вступить в драку.
Я не знала, что делать и что думать в эту долю секунды, оказавшейся очень длинной. И тут вампирша бросилась на нас, прыгнув, как тигрица, а Лукас оттолкнул меня с такой силой, что я споткнулась и упала на четвереньки, ударившись о бетонный пол. За спиной послышался треск ломающегося дерева.
С трудом поднявшись на ноги, чувствуя, как жжет ладони, я, к своему ужасу, увидела, что вампирша выталкивает Лукаса за дверь. Несмотря на свою девчоночью внешность и поведение, она, конечно же, была могущественным вампиром — куда более могущественным, чем мне показалось сначала. Они с Лукасом на мгновение остановились в дверном проеме. Силуэты борющихся подсвечивались уличным фонарем. И тут вампирша швырнула Лукаса через поручни, и он упал прямо на пути.
— Лукас! — заорала я.
Он лежал, не поднимаясь, и только моргал, словно у него перед глазами все расплывалось. Очевидно, удар оглушил его.
— Тебе нужно запретить пугать молодых девушек. — Вампирша, как нервный ребенок, дергала себя за кудряшки, выбившиеся из узла на затылке. — Тебя нужно остановить. Я тебя остановлю.