Джаред оглянулся. Представление окончено, можно и уезжать. А плащ можно было и отдать хозяину. Но Кайрела он не увидел, хотя его охрана была на прежнем месте. Джаред подъехал к ним.
– Что, лекарь, скучно стало? – спросил один из воинов. Насколько Джаред помнил, его звали Франкерт.
– Поднадоело, пожалуй. А куда наместник подевался?
– А твоя какая печаль? – рыкнул кто-то из шестерых.
– Ладно тебе, это свой, – сказал Франкерт. – Уехал он, когда все на представление таращились. Тоже поднадоело, видать.
– Что ж вы господина без охраны бросили?
– А что он, девица, что без охраны на улицу не сунется? И вообще, – Франкерт ухмыльнулся, – он нам до закрытия ворот возвращаться не велел. Сдается мне, свидание у него, а там охрана без надобности.
Вот тебе и великая любовь. Хотя – любовь любовью, а клятву жить монахом Кайрел не давал. Так даже и лучше, это Джаред как лекарь мог засвидетельствовать. Вслух же он сказал:
– Я ему плащ хотел вернуть.
– Да гуляй себе! Приходи к нам на улицу Черной Собаки, тогда и вернешь.
С тем и расстались. Однако закрытие ворот Франкерт помянул вовремя. Кучера господских саней хлестнули своих откормленных лошадок, и те вынеслись со льда на дорогу, ведущую в город. Туда же потянулись и зрители. Джаред подождал немного, выискивая взглядом комедиантов, но, вероятно, они ушли, как только собрали деньги. Пора было трогаться и ему. Самые темные ночи, считай, позади, но все равно, темнеет рано, и рано закрываются городские ворота. Джаред оказался в самом хвосте валящих по домам любителей развлечений, и когда он проехал мимо городской стражи, мрак уже спустился на улицы Эрденона.
И пожалел о том, что задержался. Темноты он не боялся, но зимой в ночную пору ходить по Эрденону ему не приходилось, а город он знал не так хорошо, чтоб найти дорогу во мраке. Улицы в Эрденоне освещались плохо, вернее, совсем не освещались, здесь тебе не Карниона, где каждый горожанин обязан с наступлением ночи зажигать фонарь… а неплохо бы завести такой закон и в Эрденоне. Здесь, правда, меньше каменных домов, но здесь так долго лежит снег, что пожаров не нужно опасаться. Другого нужно опасаться. Это и случилось. Свернув с главной улицы, ведущей от Биренских ворот – святого Бернарда. Джаред заблудился. Дома были все какие-то не те. Время было не слишком позднее, из-за ставней большинства домов пробивался свет, но прохожих, как на грех, не попадалось. Все поспешили с вечера убраться под крыши, и поближе к пылающим очагам, накрытым столам и добрым женам. Надо же, глупость какая! Возмечталось о встрече с патрулем городской стражи. Однако давно замечено, что служители закона имеют отличительную особенность: они являются, когда в них меньше всего имеется необходимость, а когда они нужны, их никогда нет. Тут еще и луна, вдобавок, скрылась. Чтоб лучше видеть, он спешился. Проплутав по улицам, Джаред вроде бы набрел на нужную, но вместо улицы Гремящего Молота, оказался на пустыре, каковых в Эрденоне было немало – старые дома снесли, новых построить не успели.
Человек, в темноте пересекающий пустырь, всегда внутренне насторожен. Поэтому, когда на Джареда, уже перебравшегося через открытое пространство и достигшего кромки домов, бросились из-за угла, он испугался, но не растерялся. И успел увернуться от прямого удара. Неизвестный противник метнулся за спину Джареду, псом сиганул на плечи и, заводя назад взятую в захват левой рукой голову, явно намеревался правой полоснуть по горлу. Джареда еще никогда целенаправленно не убивали, но драться в годы ученичества в Карнионе приходилось, да и нравы школяров у святого Эадварда нежностью не отличались. И сейчас невольно припомнились прежние навыки. Не выворачиваясь, он изо всех сил саданул нападавшего локтем в грудь. Хватка на миг ослабла, и этого хватило, чтоб развернуться и пнуть супостата между ног. Тот охнул и сел в сугроб, а Джаред метнулся к смирно стоявшему Табибу, чтобы вскочить в седло. Но он недооценил противника. Тот вскочил и ухватившись за плащ, сдернул Джареда назад. Они покатились по снегу. Вряд ли нападавший был профессиональным убийцей – с таким бы Джаред не сладил. У этого же все преимущество заключалось в том, что он был несколько ловчее, и клинок, которым он орудовал, был длиннее Джаредова ножа. Но это не был меч, хотя с виду и похоже. Остро заточенный железный прут. Излюбленное оружие уличных тримейнских грабителей – умещается в рукаве или в сапоге. Из-за того, что противники сцепились, ни тому, ни другому не удалось нанести решающий удар. Но затем нападавший, удачно извернувшись, ударил Джареда коленом в челюсть. Боль была так сильна, что Джаред выпустил противника. Тот поставил колено Джареду на грудь, замахнулся заточкой…
И, хлюпнув, откинулся назад. В горле у него торчало что-то темное.
Джаред, ворочаясь в снегу, попытался приподняться. Он был невредим, но руки у него дрожали. Все это было похоже на происходившее летом в Медуанском лесу, только там жертвой, в последней миг избежавшее смертельного удара, был не он. И, как тогда в лесу, Джаред вовсе не был убежден, что напавший на разбойника будет милостив к жертве.
– Тебе никогда не говорили, что женщин в старых семьях учат владеть оружием?
Бессейра шла к нему через пустырь. На ней был короткий серый полушубок из волчьего меха, такая же шапка, и короткие сапоги . Прочая одежда – та же, что в доме Лабрайда.
– Д-догадывался… – язык у него ворочался с трудом.
– Ты не ранен?
– Нет.
Она нагнулась, вытащила из горла убитого кинжал с черной рукояткой, вытерла, срезала с пояса кошелек, принялась обыскивать одежду. Джареда это зрелище ничуть не коробило. Он вгляделся в мертвое лицо того, кто хотел его убить. Луны по-прежнему не было, но в разрывах между тучами мелькали звезды. Свет обманчивый, но все же свет, и лицо это показалось смутно знакомым. Джаред перевел взгляд на заточку, которую продолжал сжимать убитый.
Кроме грабителей, есть еще одна категория людей, предпочитающих это оружие.
Потому что мечи им носить запрещено.
Вот так, ходишь, следишь, а за тобой самим след в след ходят…
– Бесс, по-моему, я знаю, кто это…
– Ладно, пойдем отсюда, пока стража не нагрянула.
Джаред взял повод Табиба – надо же, до чего флегматичная скотина, хоть бы заржал во время заварухи – и они поспешно покинули негостеприимный пустырь. К тому времени, когда удалились достаточно, чтобы не быть заподозренными ни в чем дурном, Джаред настолько оправился от пережитого, что начал было суровый выговор:
– Я же сказал Лабрайду, что тебе нельзя сюда приезжать!
– Ты предпочел бы, чтоб меня не было, и тебя зарезали?
– Нет, но…
– В чем дело? Ты сказал Лабрайду, чтоб я ни в коем случае не появлялась в герцогском дворце. Я там и не собираюсь появляться.
– Казуист чертов!
– …По пути мы разделились. Остановилась я пока в предместье, там у Лабрайда кое-какие связи. Два дня шастала по городу, смотрела, что к чему. Сейчас иду на встречу с подопечным, не во дворец, разумеется.