– Боюсь, что я уже никогда ничего не смогу сыграть, – тихо сказала Дагмар.
– Тогда не играй. Просто будь такой.
Чтобы быть такой, с точки зрения Бессейры, потребовалось темно-серое платье, белое шелковое покрывало, на манер вдовьих или монашеских, черный витой пояс. Довершали наряд серебряная цепочка с крестом и кожаные башмаки местной работы. Сделав несколько критических замечаний по поводу того, как Дагмар зачесала волосы, Бесс осталась довольна.
Женщина такого облика не могла передвигаться в носилках, как благородная дама. А вот верхом – вполне. Разумеется, не по-мужски, а благопристойно свесив ноги с одной стороны седла. Из двух имеющихся в распоряжении лошадей Табиб, после недельного отдыха выглядел почти прилично. И Джаред отправился вместе с Дагмар, ведя чалого в поводу – как слуга, сопровождающий госпожу. Снова ему предстояло посетить Новый Дворец под видом слуги…
Но теперь дорога их вела не через парадный вход, а через малозаметную дверь со двора. Оттуда Дагмар должны были провести на прием – какими-то боковыми коридорами, дабы ничтожная просительница не попадалась на глаза высокородным господам. А Джареда и вовсе внутрь не пустили, а велели дожидаться. Бесс предупреждала об этом, и он вынужден был подчиниться.
* * *
Странствуя по городам империи вместе с «Детьми вдовы», Дагмар наслышалась о красоте и роскоши Нового Дворца. Тогда это ее ничуть не интересовало. Теперь – тем более. К тому же, в тех переходах, что пришлось ей миновать, никаких особых красот не было видно. И кабинет, куда ее ввели, особой роскошью не блистал. Но мужчина, сидевший за столом – молодой, наверное, моложе ее, темноглазый, с нервным худым лицом – был правителем империи.
Кроме него, в кабинете находился еще один человек. Он расположился за другим столом, более напоминавшим обычную конторку, отгородившись кипами пергаментов, бумаг и вощеных табличек. Так что его как бы не было.
– Я изучил ваше прошение. Вы ходатайствуете о посмертном оправдании Эйнара Вальграма, не так ли?
Этот человек обращался на «вы» к бродячей комедиантке, женщине, стоявшей в глазах общества ниже шлюхи, ибо проституция – занятие презренное, но не ведущее к погибели души. И в то же время держал в заточении принца крови, своего двоюродного брата.
– Так, ваше высочество.
– Из всех показаний вытекает, что Вальграм был оклеветан принцем Раднором, который присвоил себе его победу, а затем убил его. И не только его, но и верных Вальграму рыцарей.
– Да. И если даже меня обвинят в хуле на императорский дом, я буду утверждать это.
– Никто вас ни в чем не обвиняет. Но мне нужно знать больше – о произошедшем, и о вас лично.
– Я готова ответить на вопросы вашего высочества.
– Назовите свое имя.
– Дагмар Стиркхьорт.
– Насколько мне известно, Стиркхьорты – благородная семья, возводящая свои корни едва ли не ко временам Нашествия.
– Это так.
– В каких отношениях вы находились с Эйнаром Вальграмом?
Ни взгляд ее, ни голос не дрогнули.
– Мы любили друг друг друга. И собирались пожениться.
– Вы сопровождали его в этом злосчастном походе?
– Да.
– Он похитил вас против воли ваших родных?
– Нет. Мои родственники поддерживали Вальграма, как почти все в нашем городе.
– Что с ними случилось потом?
– Они были убиты при захвате принцем Раднором города Вальграма.
– Назовите их имена.
– Мой дядя Нидхад Стиркхьорт. Его жена Эмма. Их сын Гунтер – ему было четырнадцать лет…
– Итак, вы потеряли все: дом, родных, имущество. Потому что имущество мятежников конфисковывалось, не так ли?
– Да, как у многих на востоке Эрда. Но я не прошу о возмещении. Моих родных этим не вернешь, так же как и Эйнара. Я прошу лишь, чтобы с памяти Вальграма сняли клеймо предателя.
– Вернемся к вашей истории. Что вы делали после гибели Вальграма и ваших родственников?
– Я вышла замуж.
– За главу бродячей труппы, как мне сказали. – Впервые он выказал интерес, выходящий за рамки расследования. Но она снова не отвела взгляд, хотя признание могло погубить ее.
– Вам сказали верно.
– Вскоре после гибели вашего жениха?
– Да, вскоре. Этот человек спас меня от худшей участи, которая ждет женщин в покоренной стране. И я была перед ним в долгу.
– Что было дальше?
– Я стала комедианткой. Вместе с мужем и его труппой мы странствовали по империи. Этой зимой муж простудился и умер в Эрденоне.
– И, следовательно, вы, не имея возможности просить за Вальграма, пока были замужем за другим, после его смерти направились в Тримейн.
На сей раз Дагмар склонила голову.
– Кто может удостоверить вашу личность?
Ее удивило, что правитель не спрашивает, кто может подтвердить правильность ее рассказа о Вальграме и Радноре. Но вопрос был задан.
– В первую очередь – «Дети вдовы».
Правитель взглянул на нее недоуменно.
– Это название труппы. Корпорация гистрионов «Дети вдовы».
– Странное название… А вы? Вы играли под вымышленным именем?
– Нет. Там меня называли Дагмар.
– Труппа сейчас в Эрденоне?
– Я оставила их там. Но, возможно, они скоро приедут в Тримейн. Кроме того, меня должны помнить в моем городе. Наверняка, кто-нибудь остался… А что до людей Вальграма… Может быть, кто-нибудь из них жив и помнит меня… не знаю.
– Хорошо. Где вы проживаете в Тримейне?
– В Южном подворье.
– В гостинице? Это не лучшее место для женщины благородного происхождения.
– Оно достаточно хорошо для комедиантки и для вдовы комедианта. Я прекрасно сознаю, ваше высочество, что мне никогда не вернуться туда, где мне полагалось быть по праву рождения. Моя жизнь загублена, и я не стремлюсь ее изменить. А к чему я стремлюсь, изложено в моем прошении.
– Оно не останется без ответа. Вашим делом займутся. Однако, пока дело не будет решено, вам не следует покидать Тримейн. Если же почему-либо возникнет такая необходимость, незамедлительно поставьте об этом в известность.
Дагмар снова поклонилась, ниже чем в прошлый раз. Она поняла, что аудиенция окончена.
Тем же путем ее вывели из дворца.
– Правитель обещал заняться делом, – сказала она Джареду, который мерил шагами двор у коновязи, и, завидев Дагмар, метнулся к ней, как ужаленный. Ее лицо было замкнутым, отчужденным, и он не решился расспрашивать. Подсадил Дагмар в седло и повел Табиба прочь.