Телега дребезжала по едва различимым тропам, когда Нищенские предгорья уступили место лугам. Два дня вокруг путешественников качались полынь и другие травы, над которыми, словно пакгаузы по берегам каналов, вставали там и сям огромные валуны. Закат наносил на них красную татуировку.
Путники глядели в небо в ожидании воздушных пиратов. Фейх ненадолго окунался в ручейки, встречавшиеся по дороге.
— Слишком медленно. — Каттер разговаривал сам с собой, но так, что было слышно. — Медленно, черт побери, слишком медленно.
— Покажите оружие, — внезапно скомандовал возница. — Кто-то смотрит. — Он махнул рукой в сторону небольшой возвышенности, где на камнях росли деревья. — Если покажутся, стреляйте. Не ждите. Если не убить их, они с нас скальпы снимут.
Даже Дрей проснулся. В здоровой руке он держал самовзводный пистолет.
— Помрой, у твоего ружья самый дальний бой, — сказал Каттер. — Приготовься.
Не успел он кончить, как оба возницы закричали:
— Давай! Давай! Вон они!
Каттер с рискованной небрежностью вскинул пистолет, Помрой поднял свой мушкетон. Над их головами пропела арбалетная стрела. Из-за покрытого лишайниками жернового камня поднялся кто-то, Элси выстрелила в него и попала.
Человек оказался беспределом — переделанным преступником, измененным до неузнаваемости на карательных фабриках города и нашедшим убежище в степях и холмах Рохаги.
— Суки! — орал он, корчась от боли. — Суки, чтоб вас!
Было видно, как над ним поработали: слишком много глаз. Преступник извивался в пыли, оставляя на ней кровавые разводы.
— Ах, суки!
Тут заговорил кто-то еще:
— Еще один выстрел, и вы все умрете.
Теперь люди окружали их со всех сторон, в руках у них были луки, у некоторых — старые винтовки.
— Кто вы такие? Явно не местные.
Говоривший сделал шаг вперед по ровной, как стол, каменной плите.
— Вы, двое, подойдите. Вы знаете закон. За проезд надо платить. С вас — что за дерьмо вы там везете? С вас телега гнилых овощей.
Беспределы были одеты в разнообразные лохмотья. Чужеродные части их тел — плюющееся паром железо и похищенная у животных плоть — жили своей жизнью, точно некие таинственные опухоли. У мужчин и женщин были клыки и металлические конечности, хвосты и гуттаперчевые трубки органов, маслянисто поблескивавшие в разверстых пещерах бескровных брюшных полостей.
Вожак приближался не спеша. Сначала Каттеру показалось, будто тот сидит на какой-то безглазой скотине-мутанте, но потом он увидел, что торс мужчины пришит к лошадиному телу. Однако по жестокой прихоти государственных биомагов лицо человека было обращено к хвосту лошади, точно он сидел на ней задом наперед. Поэтому ему приходилось шагать, осторожно перебирая ногами в обратном направлении и подергивая хвостом.
— Это что-то новенькое, — сказал он. — Ружья притащили. Такого мы еще не видали. Купцы с ружьями нам попадались. Но вы-то не купцы.
— Ты вообще больше ничего не увидишь, если от нас не отвалишь, — пригрозил Помрой. С поразительным спокойствием он навел на бандита свой огромный мушкет. — Нас вы возьмете, но сколько вас при этом поляжет?
Все путники, включая Дрея, держали на мушке кого-нибудь из нападавших.
— Кто вы такие? — спросил вожак. — Чем заняты? Куда путь держите?
Помрой открыл было рот, чтобы ответить очередной хвастливой угрозой, которая не привела бы ни к чему, кроме драки, но тут с Каттером случилось непредвиденное. Он услышал шепот. Кто-то невидимый шептал ему прямо в ухо, щекоча его своим дыханием и лишая воли. Каттера обдало холодом. Он содрогнулся. Голос велел:
— Скажи ему правду.
Сам того не желая, Каттер громко и напевно заговорил:
— Игона — ткачиха. Дрей — машинист. Элси сейчас без работы, здоровяк Помрой — клерк. Фейх — докер. А я — лавочник. Мы все из Союза. Идем на поиски моего друга. И Железного Совета.
Спутники вытаращили на него глаза.
— Какого черта, мужик? — спросил Фейх, а Игона начала:
— Что, ради святого Джаббера…
Каттер разжал сведенные челюсти и тряхнул головой.
— Я не хотел, — начал оправдываться он. — Я кое-что услышал…
— Так-так, — заговорил бандитский вожак. — Дорога вас ждет дальняя. Если мы вас пропустим…
Тут он осекся, подвигал челюстью и заговорил не своим голосом, точно декламируя:
— Пусть идут. Дайте им дорогу. Союз нам не враг.
Беспределы уставились на вожака.
— Дайте им дорогу, — повторил он и с яростью замахал руками на своих подельников.
Те ответили ему злыми недоверчивыми возгласами и, казалось, готовы были нарушить приказ, но потом все же попятились и забросили за спину оружие, кляня все на свете.
Вождь беспределов глядел путникам вслед, а те смотрели на него, пока он не скрылся из виду. Все это время он стоял не шелохнувшись.
Каттер поведал своим товарищам о шепоте, принудившем его рассказать правду.
— Волшебство, — сказала Элси. — Наверняка он тебя сглазил, этот разбойник, хотя одни боги знают зачем.
Каттер покачал головой:
— Вы не заметили, какой у него был вид, когда он нас отпускал? Вот и я чувствовал то же самое. Его зачаровали.
Добравшись до города, они нашли там лудильщиков, торговцев и бродячих актеров. Между домов из прессованной земли стояли на привязи потрепанные и обмякшие воздушные шары.
В пыледельник, когда они поднимались над цветущей степью с ее травой и раскиданными валунами, умер Дрей. Казалось, он шел на поправку: в городе не спал и даже сцепился с хозяином шара из-за цены. Однако ночью скопившийся в руке гной отравил Дрея, и он быстро умер, хотя при посадке был еще жив.
Странствующий торговец занялся гудящим мотором своей гондолы, явно смущенный несчастьем, постигшим его пассажиров. Остывающее тело Дрея лежало на коленях у Элси. Наконец, когда солнце было уже высоко, она сымпровизировала заупокойную службу. Путники по очереди поцеловали мертвого друга и со свойственным вольнодумцам смущением поручили Дрея богам.
Элси вспомнила о воздушных похоронах, которые, как ей доводилось слышать, были в ходу у северных племен. Обитатели тундры клали своих мертвецов в открытые гробы, прикрепляли их к воздушным шарам и отправляли в стратосферу, подальше от насекомых, птиц и всякой земной гнили, так что небо над их охотничьими угодьями превратилось в общую могилу, где исследователи на дирижаблях не встречали никого, кроме бесцельно плывущих куда-то промороженных мертвецов.
Вот и Дрею пришлось устроить воздушные похороны, хотя и несколько иные: бережно подтянув тело к краю гондолы, путешественники обмотали его веревками и сбросили вниз.