– Воевать, насиловать и грабить? Да я просто хочу узнать, чем она занимается; я совсем не хочу к чему-то ее принуждать!
Крошка улыбнулся.
– Только и всего?
– По правилам это все равно не дозволяется?
Крошка помолчал.
– Впрочем, если желаешь, я могу доставить тебя к ней. ОЗ против этого ничего не имеет. А еще лучше, я могу доставить тебя к одному из ее двойников, не такой упрямой и ворчливой. Хочешь, так и устроим, братишка?
– Нет. Спасибо, нет. Что бы ни значили эти твои правила, я хочу встретиться с той самой Мунчайлд, которая прошла со мной все беды и трудности.
Я немного помолчал, обдумывая услышанное. Мы лежали на пушистом облаке, плывущем в золотом бескрайнем небе. Мне вдруг захотелось немного отдохнуть в эдаком старомодном иудейско-христианском стиле.
Теперь, когда я исправил все свои старые ошибки, чем я займусь? Я ощущал сомнения и тревогу. Конечно, я могу устранить из набора своих чувств все негативные – стоит только попросить об этом Крошку, и я сразу почувствую себя отлично. Но я хотел, чтобы мой разум развивался естественно , под влиянием опыта и ощущений, которые предоставляет мне рай. А не ложиться под квантовый скальпель.
Конечно, я мог и в этом попросту обманываться. Была ли у меня свобода воли, или это просто иллюзия? Узнаю ли я об этом когда-нибудь?
Может быть, мне стоит постараться получить больше опыта в своей эмулированной жизни? Быть может, мне нужно начать изучать все без исключения инопланетные реальности, какие существуют в Точке Омега, устроив круиз навроде того, который мне когда-то предлагали дрекслероиды? Но это будет просто заурядное путешествие с приключениями в обычном многомирье. Хватит с меня путешествий.
– Крошка. Ты можешь раздвоить меня?
– Могу, черт возьми! Тебе будет не так сложно управлять еще одной глупой машиной с конечным числом состояний.
– Спасибо за то, что так меня ценишь. Тогда раздвой меня.
И вот на облаке сидит еще один я. Но это не отдельное эго. Я гляжу одновременно двумя парами глаз, одно сознание, разложенное на два черепа, управляет сразу двумя телами.
Крошка тоже разделился надвое, и эта парочка стояла, сложив руки на груди, обтянутой кожаной жилеткой, словно дивные гении, и ожидала от меня/нас приказов.
– Хорошо, – сказал я, – покажи мне рай.
– Хорошо, – сказал я, – покажи мне ад.
Крошка снисходительно ухмыльнулся.
Мы посетили все сверхъестественные места, которые не могли существовать в нормальной множественности миров многомирья, а появились только в Точке Омега. Отличные воспроизведения всех вселенских Райских Кущ, какие только могли родиться в воображении индуистов, буддистов, мусульман, христиан, американских индейцев, среди всех до единого последователей всех и каждой религий, погребенных под прахом времен до меня и после меня. Все эти удивительные места были созданы объединенной верой многих воскрешенных, соединивших усилия для того, чтобы породить то, о чем они всегда мечтали и что им было обещано.
Я провел великолепные века в объятиях гурий, валькирий и апсар. Но прошло время, и я понял, о чем говорил Толстой. Все люди счастливы одинаково.
Одновременно с этим другое мое «я» обнаружило, что все обители скорби здорово различаются.
Я, пронесшееся по всем возможным вариантам ада, открыло один примечательный факт. Большинство адов было посвящено одному-единственному человеку. Сартр ошибался. Ад не внутри других людей. Ад – отсутствие людей.
Почти каждое инферно, в котором я побывал (а было их несчетное число квинтиллионов), было воссоздано Точкой Омега по наставлению отдельного воскрешенного, по указаниям того, что было у него, индивидуального существа, на уме. Деталировка персонального ада достигала десятого знака после запятой. Были такие, кого можно было назвать скрупулезными эстетами своего проклятия, эдакими нарциссами-мазохистами, уверенными, что их ад лучший. Они не хотели оказаться в чьем-то чужом аду. Нет уж, увольте, сэр!
В таких адах я повстречал многих знаменитостей. Это было еще одним отличием от немногочисленных вариантов рая, населенных обычными честными тупарями. Быть может, в раях знаменитости просто терялись в толпе? В этом у меня были сомнения.
Когда наши экскурсии закончились, мои половинки опять слились. Рай и ад во мне принялись бороться, как при несварении желудка. Но потом один из них одержал победу.
– С чего все началось, Крошка? И чем все закончится?
– Ну что ж, сынок, началось все так. Точка Омега появилась в конце всех времен и пространств. Затем, обладая могуществом Святого Духа, или Универсальной Волновой Функции, Точка распространила себя в обратном направлении во времени, породила из чистого ничто сверхпространство, а потом сконструировала первый Большой Взрыв, отчего все остальное начало ветвиться. После этого ОЗ продолжила свое существование во всем и во вся – небольшой кусочек Вечного Духа в каждом кусочке жизни, – потихоньку организуя историю так, чтобы она наверняка привела к ее появлению.
– А. Звучит разумно, – проговорил я.
Вот так просто я проглотил Онтологическую Закавыку, одну ОЗ, отвечающую за другую, мою Теорию Всего, на поверку оказавшуюся вечным уроборическим круговоротом.
– Я рад, что ты так думаешь! – сказал Крошка.
– Можешь теперь отнести меня к Мунчайлд?
– Сказано – сделано, босс!
Она сидела в огромной библиотеке, полки которой тянулись куда-то вдаль. Поначалу мне показалось, что Мунчайлд внешне изменилась. Это не составило бы, конечно, никакого труда. Она показалась мне гораздо более привлекательной, чем я ее запомнил.
Потом я понял, что просто смотрю на нее другими глазами, на века старше и мудрее.
Мы ни слова не сказали о том, как проводили время с тех пор, как расстались. Рассказ о наших приключениях легко читался в наших лицах.
– Как наш сын? – спросил я.
– У него все хорошо. Последний раз, когда я его видела, он был с Гансом.
– С Гансом?
До сих пор мне не приходило в голову повидаться с Гансом. Разумные индивидуумы, Дети Разума, тоже, конечно, были воскрешены, как и квинтиллионы рас всяческих инопланетян, которыми я не только никогда не интересовался, но даже не вспоминал об их существовании. Почему мне за все эти века не пришло в голову навестить Ганса? Я как был грубым и неотесанным чурбаном, так им и остался! Внезапно вся решимость, с которой я прибыл сюда, заколебалась на краю отчаяния. Но Мунчайлд подвинулась ко мне и взяла за руку.
– Все в порядке, Пол. Ганс шлет тебе привет. Им там с Диггером есть чем заняться. Все хорошо. Правда. Не мучь себя больше.