Вглядевшись через заднее стекло, Фейнман и Нойман видят, что у «бьюика» снесло крышу. Смятая железяка валяется посреди дороги.
Несмотря на хвастовство, Нил еще не совсем привык к травке. В Эль-Пасо пришлось несколько раз останавливаться, чтобы проблеваться. Дело было на рассвете. От Джека сочувствия не дождешься, потому что он купил в Сан-Антонио еще одну бутылку сладкого вина и изрядно пьян. Нил прихватил с собой пулемет, на случай если остановят копы. Однако у него пальцы чешутся побаловаться оружием. Он надеется сделать вылазку посреди пустыни и обстрелять кактусы.
Они к северу от Лас-Kpyceca, и солнце почти в зените. У Нила дурное ощущение нестыковки: должно быть, перестал действовать морфий. Надо вмазаться. Он вытаскивает из бардачка шприц и ширяется. Через пять миль ему поистине хорошо вставляет: самоощущение становится лучше, чем предыдущей ночью. Плоская пустая дорога в лучах восходящего солнца — убегающий серый треугольник, по которому катит «бьюик». Нилу кажется, что он мазок краски на картине, нарисованной по законам перспективы. Ему приходит в голову, что здорово было бы вести машину лежа. И он принимает горизонтальное положение, закинув ноги на руль. Убедившись, что идея сработала, Нил улыбается и закрывает глаза.
Авария вырывает Джека и Нила из сна подобно консервному ножу, пробуждающему копченых сардин в масле. Они оказываются в несравнимо ином мире под открытым небом.
Джек так вял, что остается сидеть в машине, а Нил выпрыгивает на дорогу и принимается исполнять шаманский танец, чтобы спастись от смерти, которая будто витает в воздухе. В руках автомат Томпсона, и он для разрядки поливает огнем все вокруг, не щадя и свой собственный предатель-«бьюик», стараясь однако, чтобы пули буравили только его нижнюю часть, то есть шины, а не сонного Джека на заднем сиденье или бак с горючим. Еще усерднее он следит за тем, чтобы не накрыть автоматной очередью злосчастных побледневших богачей в «кадиллаке». На их машине правительственный номерной знак.
Нил чувствует себя Кэгни в фильме «Белая жара» — одержимый всепоглощающей безумной яростью к властям, готовый к последнему шоу, кульминацией которого станет разрушительный пошли-вы-все-копы взрыв. Однако убить представляется возможным только двоих. Маловато, чтобы попасть на электрический стул. Не сейчас, и плевать, что страшно хочется вмазаться. Нил палит и палит, пока автомат не начинает щелкать вхолостую.
Раздраженный Джек медленно открывает изрешеченную дверцу «бьюика» с ощущением «боже-как-ужасно-быть-живым» и покрывает блевотиной серый асфальт. От странных мужчин в «кадиллаке» исходит убийственное зло, вонь из самого костного мозга, как от стронция в материнском молоке. Джек, не разгибаясь, вытирает рот и украдкой смотрит на них. Он чувствует, что тяжелая смертельная аура вокруг тех людей порождена связью с землесотрясающей разрушительной бомбой, к которой его с Нилом непреодолимо тянет некая космическая сила. Джек ее фактически видит: на небе высветились ломаные линии, четкие как кактусы в пустыне.
— Меня ненавидят все, кроме Иисуса, — говорит Нил, направляясь к «кадиллаку» с незаряженным «томпсоном». — Все мнят из себя Иисуса, кроме меня.
— Привет, — говорит Фейнман. — Сожалею, что повредили вашу машину.
На заднем сиденье перед фон Нойманом появляется голова Леды — такое Нил не мог не заметить.
— Мы едем на испытание бомбы, — хрипло сообщает Джек, шатаясь навстречу.
— Мы участвовали в ее изобретении, — говорит фон Нойман. — Мы богатые важные люди. Конечно, вам оплатят ремонт машины. Предлагаю подвезти на испытание. Раз уж вы нас не убили.
Припаркованный «кадиллак» послушно стоит на обочине, мозг поднял шасси и перешел в режим ожидания после непристойного столкновения с крышей «бьюика». Нил изображает минет на горячем стволе автомата, подмигивая Леде. Затем швыряет «томпсон» в пустыню и вместе с дрожащим Джеком залезает на переднее сиденье «кадиллака». Леда, с присущей ее профессии практичностью, перебирается к ним и предлагает шампанское. Она чувствует, что мускулистые гуляки прокатят ее быстрее, чем ученые.
Фон Нойман нажимает кибер-кнопку переустановки на панели управления у заднего сиденья, и «кадиллак» рвется с места так, что всех приплющивает к мягким спинкам. Нил хватается за руль, пытаясь затормозить.
— Похоже, этот детройтский скакун сам себе на уме.
— Наш «кадиллак», думаю, не глупее тебя, — не удержавшись, язвит фон Нойман.
Нил пропускает его слова мимо ушей.
7.49.
«Кадиллак» со скрежетом поворачивает направо, на дорогу к Уайт-Сэндс. Там пропускной пункт, но солдаты узнают машину фон Ноймана и дают добро на проезд.
Нил зажигает последний косяк и начинает отбивать ритм по приборной панели в такт пульсу планеты, его планеты, ждущей спасителя. Изо рта клубится дым, с остекленевшими глазами земного мессии Нил вдыхает его в уста Леды. Ему предстоит откровение праведной дороги к спасению. Джек тоже сечет толк, допивая последнее шампанское в своей жизни и телепатически сообщаясь с Нилом. Время подошло. Доктор Миракл и Литтл Ричард слишком растеряны, чтобы остановить машину.
Слева на горизонте видна вышка. «Кадиллак» сворачивает с пустой дороги и напролом летит в сетку ограждения. Она с громким треском разрывается.
— Нажми, пожалуйста, ногой на тормоз, — говорит Нойман без тени удивления. Он предусмотрел необходимость срезать путь. — Я все же хочу заехать под вышку, но осталось всего три минуты. Программа пытается компенсировать потерянное время.
Действительно, уже 7.57.
Преданный своей последней святой прихоти, Нил вцепился в руль. Джек уже смирился с судьбой и ликующе кричит:
— Вперед, вперед, мой друг с незапамятных времен!
Конец всему: бесконечным скитаниям и безумным забавам, мелким ссорам и любовным ласкам, сумасшедшим переездам вдоль и поперек континента, желанию запечатлеть все это на бумаге, каждую эмоцию, каждое местечко мастерски набросать в деталях, потому что мы все умрем в один день, старина, все мы…
Некогда глянцевые бока «кадиллака» исцарапала разорванная ограда. Автомобиль грохочет, словно посланник Бога, по камням и сорной траве, по песку пустыни и покатистым кратерам от бомб. Вышка прямо по курсу.
7.58.
— Держись, дядя Сэм, — шепчет Нил. — Сейчас мы подпалим тебе зад. Утихомирь там ребят, Джек.
Джек перекатывается на заднее сиденье, прямо на колени Фейнману и фон Нойману. Нельзя же позволить этим свихнувшимся ученым баловаться с приборной панелью, когда машину ведет Нил!
Бедная Леда до сих пор наивно полагает, что они катаются ради потехи, и жмется к бицепсам Нила. И целую минуту, длящуюся вечно, все именно так, как и должно быть: красивый сильный Нил за рулем огромной тачки, шикарная брюнетка обнимет его и жует жвачку.
И вот, пока ребята сзади ничего не могут сообразить, Нил подсекает южную опору вышки. Она начинает рушиться, а Нил, летя на экстрасенсорных инстинктах, замедляет ход, как раз чтобы поймать бомбу, преждевременно слетевшую со спускового крючка.