— Понятно. — Он покачал головой. — Если Тодд действительно слаб в каком-то предмете, то я не знаю, в чем именно. Оставляю вам выяснить это. Хотя думаю, что он медлителен.
Стелла позволила себе улыбнуться:
— Мне не раз говорили, что я медлительна.
— Вот как? — Мужчина снова ушел в себя. — Уверен, что вы великолепно справились с этим недостатком.
Она сдержалась и не прикусила нижнюю губу, осознав, что грубо ошиблась. Этот человек не дозволяет приблизиться к себе. В просторной комнате запорхали словечки «в самом деле» и «совершенно», и снова воцарилась формальная атмосфера.
— Я сделала все, что в моих силах, мистер Хок. И вот я здесь.
— И вот вы здесь. — Он нажал кнопку на своем столе. — Насколько я понимаю, вы познакомились с большей частью наших обитателей.
Она оживилась:
— О да. С Гейтсом, конечно. И с миссис Дейлией. Я даже увидела вчера мельком Тодда, всего на несколько секунд. Он кажется прекрасным мальчиком.
— Он именно такой и есть.
Гейтс бесшумно появился в дверях:
— Вы звонили, сэр?
— Да. Где Тодд?
— Совсем недавно он был в доме. Мне найти его?
— Да, пожалуйста.
Гейтс удалился так же бесшумно, как вошел. Стелла почувствовала, что ей хочется беспокойно заерзать, но вместо этого она проворно сложила руки, перекинув ногу на ногу. Красивое лицо мистера Хока, который смотрел на нее, оставалось бесстрастным.
— Есть кое-что, о чем вам следует знать, мисс Оуэнз.
— О! Что же это?
— Тодд — не единственный ребенок. Или, вернее, не был единственным. Мой старший сын умер в прошлом году.
— Мне очень жаль. — Однако она понимала, что он не нуждается в ее сочувствии. — Сколько лет Тодду?
— Ему двенадцать лет.
— А мальчику, который…
На лице Артура Карлтона Хока отразился поиск нужного слова в неисчислимом богатстве возможных вариантов. Странная нежная печаль вновь появилась в его глазах.
— Ему исполнилось бы четырнадцать этим летом.
Стелле не удалось удержаться от выражения сочувствия.
— Мне жаль, мистер Хок. Что может быть ужаснее потери ребенка. — Это была глупая, тривиальная реплика, но она поддалась порыву и произнесла ее.
Мужчина, сидевший перед ней, при всей своей силе и размерах, внезапно показался жалким.
После ее слов воцарилось напряженное молчание. Громко потрескивали поленья в камине, внезапно их снова стало слышно. Ни одному из них нечего было больше сказать, пока они дожидались Тодда.
— Отец?
Напряжение развеялось. Стелла обернулась.
Тодд вошел в комнату. Она совершенно ясно разглядела теперь, что он был высоким для своего возраста, склонным к худобе мальчиком. Видение, представшее перед ней накануне наверху лестничного колодца, оставалось призрачным. Реальным выглядело лишь одно красивое лицо.
У Тодда были пшеничного цвета волосы и яркие голубые глаза, которыми он стрельнул в ее сторону, и нежное, почти ангельское личико. Его костюм, состоявший из длинных штанов и голубой фланелевой рубашки, с поразительным эффектом подчеркивал его детскую красоту.
Манера поведения Артура Карлтона Хока изменилась. Его улыбка замерзла, а взгляд посуровел.
— Тодд, тебе, очевидно, еще не была представлена мисс Оуэнз.
— Нет, сэр.
Мальчик нерешительно прошел вперед, протягивая, как положено, руку. Стелла охотно приняла ее, сопровождая свой жест улыбкой. Рука Тодда была вялой, слабой и безразличной.
— Мисс Оуэнз — твоя новая воспитательница.
Тодд сощурил глаза:
— Как поживаете, мисс Оуэнз?
— Как ты поживаешь, Тодд?
Мистер Хок кашлянул.
— Мисс Оуэнз будет готовить тебя к поступлению в закрытое учебное заведение.
— Да, сэр. — Смирение в голосе мальчика показалось Стелле огорчительным.
— Она приехала издалека, из Нью-Йорка, у нее прекрасные рекомендации, и, очевидно, нам повезло, что она у нас.
— Да, сэр.
— Хороший мальчик. — Комплимент прозвучал неубедительно. Хок снова обратился к Стелле: — Я надеюсь, что вы подготовите его к весеннему семестру.
— К весеннему? — эхом отозвалась она.
— О да. — Хок улыбнулся своему сыну. — Тебе надо когда-то начать, Тодд, и сейчас такое же подходящее время, как любое другое. Мы достаточно долго откладывали этот вопрос со школой. Сейчас уже почти ноябрь. Если учесть, что впереди День благодарения и рождественские каникулы, то у тебя остается немного времени. Но ты сделаешь, что сможешь, правда?
У Стеллы сложилось смутное впечатление, что он адресовал свои замечания в такой же степени к ней, как к своему сыну.
Но ответил ему Тодд:
— Да, сэр.
Теперь мистер Хок обратил пытливый взор к Стелле:
— Я оставляю его вам, мисс Оуэнз. Скажите, какие книги вам могут понадобиться, и сообщите это мне. В городе есть прекрасный книжный магазин, Гейтс может поехать туда и доставить их вам. Между прочим, мне хотелось бы иметь отчет об успехах Тодда за месяц.
— Конечно, мистер Хок. У нас появятся к тому времени какие-то результаты.
Серебристо-черная голова кивнула.
— Мы должны их иметь, мисс Оуэнз. Кстати, сказал ли вам Гейтс? Ленч — в час дня.
Он не дождался ее ответа. Внезапно собрал какие-то сложенные на столе бумаги и унес их, пробормотав «до свидания» ей и мальчику. Дверь бесшумно закрылась, и Стелла осталась наедине с Тоддом.
Он пристально смотрел в огонь, наблюдая, как горящее полено медленно распадается на две части, рассыпая небольшой водопад искр и тлеющих огненно-красных угольков. Его юная голова приподнялась, прислушиваясь к чему-то потустороннему.
— Здравствуй, — сказала Стелла.
— Здравствуйте, мэм.
— Что там? — Стелла указала на французские двери, пытаясь заставить его вернуться к действительности.
Он проследил за ее пальцем, не выказывая большого интереса.
— Терраса.
— А за ней?
Тодд внезапно внимательно посмотрел на нее:
— За шелковицей?
— Да.
— Розарий. Потом ферма со всеми животными. А за огородом — дорога. У нас есть также кипарисы. Очень много кипарисов. Они растут по всему парку за домом.
— Вот как, это выглядит красиво, Тодд.
— Наверное.
— Но так и должно быть. Я очень люблю сельскую местность. — Он был далеко. — Да. — Он снова замолчал, по-прежнему глядя в огонь.