Осознание того, что он всегда придет на помощь, вдохновило Мэг.

– Нет, вы можете их чуть подкоротить. До плеч, – смело сказала она.

– Хорошее решение, – согласился Даниэль. – Вам пойдет, если волосы будут обрамлять ваше лицо. Это добавит женственности и мягкости. Давайте я еще сделаю вам челку. Мало кому идет челка, но вас она украсит.

– Этьенн, как ты считаешь?

Ну вот, его комплименты слегка вскружили ей голову, раз она всерьез размышляет, пойдет ей челка или нет. Как будто челка может сделать из нее красавицу!

– Думаю, что Даниэль – специалист в своем деле и нам следует ему довериться.

Мэг посмотрела на высокого худого мужчину, нетерпеливо ожидающего ее ответа.

– Простите меня за нерешительность, но поймите: речь идет о поворотном моменте в моей жизни. Челку так челку, – вздохнула Мэг, поудобнее устраиваясь в кресле.

Даниэль воспользовался ее разрешением и сделал Мэг челку, при виде которой она пришла в восторг. Когда они вышли из салона, Мэг не удержалась и остановилась, чтобы рассмотреть свое отражение в витрине. Ей челка и вправду прибавила женственности.

– Ты выглядишь потрясающе, – поддержал ее Этьенн.

– Спасибо. Спасибо, что отвел меня к Даниэлю. Ты удивительный человек, Этьенн, – выдохнула Мэг.

Никто раньше не заботился о том, как она выглядит, уложены ли у нее волосы. Конечно, все это было частью их соглашения, которое они заключили. Однако Этьенн мог ограничиться парочкой советов, а не заниматься ее превращением в уверенную и независимую от чужого мнения женщину. Мэг уже действительно чувствовала себя совершенно по-другому.

Глава 6

Этьенн начинал нервничать. Он понимал, что должен быть с Мэг осторожнее, поскольку та с каждым днем все больше благодарила и восторгалась им. Еще немного, и она станет думать о нем гораздо лучше, чем он того заслуживает.

Это будет катастрофой. Годовщина смерти жены приближалась, и ему становилось сложнее справляться с собой. Ему-то известно, что он за человек, а Мэг видела в нем хорошего парня. Велика вероятность того, что он сорвется и разочарует Мэг...

Но этого допустить нельзя ни в коем случае! Поэтому Этьенн с головой ушел в работу, пытаясь всеми способами реанимировать компанию и наладить производство. Он и Мэг занимались ведением дел в офисе и уборкой в здании. Кроме того, Этьенн взял на себя покупку новой техники, ремонт фасада дома и замену вывески компании.

Потом он организовал встречи с представителями текстильной фабрики и проведение в офисе фотосессии, когда в рекордные сроки были подготовлены новые образцы обивки мебели, которые они с Мэг выбрали для новой линии.

Не доверяя себе, Этьенн старался избегать Мэг или, по крайней мере, не оставаться с ней наедине, хотя в глубине души и понимал, что не в силах бегать от нее вечно. Да и Мэг могла заметить его странное поведение и наверняка расстроиться.

В один из дней, дождавшись, когда все уйдут, Этьенн заглянул в кабинет Мэг. Она сидела за столом и что-то настукивала на клавиатуре, внимательно глядя на экран. Он кашлянул, давая знать о своем присутствии, и этим напугал ее.

– Прости! Я хотел поговорить с тобой, – пробормотал Этьенн, когда Мэг прямо-таки подпрыгнула на стуле.

– Да, слушаю, – ответила она, поднимаясь ему навстречу.

На ней была белая блузка и простая синяя юбка – строгий деловой вид, если бы не болтающиеся на руке три красных браслета и того же цвета носок у темно-синих туфель. Мэг очень любила красный цвет, и он ей определенно шел. Красный хорошо смотрелся на фоне ее нежной бледной кожи. Тут Этьенн решил остановиться в своих размышлениях, чтобы не зайти слишком далеко.

– Прости, что испугал! Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– Да, конечно. Слушаю, – ответила Мэг.

– Я должен извиниться перед тобой.

– За что?

– У нас назначена встреча с журналистами из местных газет... – Этьенн посмотрел на часы. – Минут через сорок пять.

Ее глаза распахнулись.

– Этьенн!.. Ты знаешь, что я к этому не готова! – Голос у нее задрожал от волнения.

– Готова! Ты в курсе всех наших планов. Послушай, когда я уеду... если ты останешься, то тебе придется общаться с прессой. Ты лицо компании, Мэг! Ты справишься. Я буду рядом. Все эти недели у тебя проблем же не было?

– Ну, это другое. Здесь все свои. Они уже не обращают внимания на мою неловкость. Они только слегка улыбаются, когда я в очередной раз обо что-то стукаюсь или надеваю что-нибудь чересчур яркое. И никто из них не будет писать в газетах о моих ошибках, чтобы люди об этом читали за утренним кофе.

Этьенн подошел к ней ближе и взял за руку:

– Мэг, посмотри на меня.

Она послушно подняла голову, и он с ужасом увидел, что ее глаза блестят.

– Ты... Мэг! Ты плачешь? Я... Черт! Я решил не говорить тебе заранее, чтобы ты не волновалась. Черт! Теперь ты так испугалась, что даже плачешь! Мэг! Прости...

Ему стало не по себе.

– Не извиняйся! Я в порядке. Я не буду плакать. – Она смахнула слезы и прикусила губу. – Это глупо, по-детски. Я не плачу. Уже давно не плачу.

Сердце у Этьенна сжалось при этих словах. Из-за него Мэг расплакалась впервые за долгое время. Он довел ее до слез. Однако было видно, что она приложит все усилия, чтобы остановить их.

– Мэг, прости! – воскликнул Этьенн, обнимая ее за талию и прижимая к себе. – Я думал, что мои слова вселят в тебя уверенность и все будет хорошо. Но я не буду рисковать тобой, если ты не готова.

Ему хотелось посмотреть Мэг в глаза, чтобы она понимала, что он был серьезен, как никогда. Однако она спрятала лицо у него на груди, и Этьенн не смог увидеть ее реакцию. Скорее всего, Мэг растерялась и не знала, что ей делать.

– Что я буду за бизнесвумен, если спрячусь в кусты при первой же сложностях? Я попросила тебя о помощи, а сама... При первой же по-настоящему стрессовой ситуации я начинаю канючить и жаловаться. Это ты прости меня, Этьенн, что так глупо себя веду, – сказала Мэг, подтверждая его опасения. – Я должна держать себя в руках. Просто... я неловко себя чувствую при публичных речах и при общении с незнакомыми людьми. Я еще недостаточно готова к подобным вещам.

– Но со мной у тебя никаких проблем не было.

– Ты – другое дело.

– Почему?

– Ты... это ты.

Этьенн улыбнулся ее признанию и еще крепче обнял ее. Ему нравилось обнимать Мэг, но вдруг она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза. Ее глаза блестели, но слез уже не было видно.

– Правда, прости меня, что я расплакалась, – твердым голосом начала Мэг. – В свое оправдание могу сказать только одно. Я не была желанным ребенком. Родители уже были в возрасте, у них была взрослая дочь. На самом деле они планировали развестись, но им пришлось поддерживать видимость семьи из-за того, что появилась я. Отец был бы не против сына, мама... она бы была довольна, если я была бы красивой, как сестра. Потом... в один из редких дней, когда мама играла со мной... она катала меня на качелях, и я упала. С тех пор у меня шрам. Для нее и для отца он стал символом ошибки, которую они совершили... И они предпочитали большую часть времени игнорировать мое существование. Я много читала и сидела около телевизора, ну и потолстела к тому же. В школе, как я уже говорила, дети меня не очень-то жаловали. Замкнутая, стеснительная и полноватая девочка никому не нравилась. Так что у меня не было возможности научиться общению с людьми. Только Мэри помогла мне, взяв на работу...