Стр. 2 туристической брошюры «Приезжайте в Крэгмур»:
КРЭГМУР
(население 2337 чел.,
115 м над уровнем моря)
Этот живописный город, основанный в 1735 году англосаксонскими семействами, раскинулся у подножия Шанокинских гор, западнее озера Крэгхолд. Главным свидетелем его древней истории является замок из дерева и камня, известный под названием «Крэгхолд» и расположенный на северо-востоке Шанокинского хребта. О Крэгхолде существует много легенд и преданий. Так, во время войны, предшествовавшей революции, здесь уже находилась усадьба, но до сих пор ходят слухи, что когда-то на этом месте было кладбище древних индейцев. Вокруг города находятся такие феноменальные природные достопримечательности, как озеро Крэгхолд, Лес гоблинов и Ведьмины пещеры, поэтому все здесь буквально пропитано традиционными для этих мест повериями. Здесь царит атмосфера ворожбы и древнего фольклора, что связано также с расположенным по соседству датским поселком Морганби, в котором живут фермеры-аманиты [1] , по-прежнему придерживающиеся своего вероучения и образа жизни и у которых до сих пор в почете знахари и колдуны, утверждающие, что могут защитить от дьявольских чар или, наоборот, навлечь их. Все это придает Крэгмуру неизменную привлекательность, притягивая к нему, как магнитом, туристов и заинтересованных посетителей.
КРЭГХОЛД-ХАУС
Построен в 1875 году полковником Хендриком ван Руисом, богатым датским фермером, отличившимся во время Гражданской войны. Ван Руис перестроил огромный замок Крэгхолд, придав ему черты викторианского готического стиля, оставив совсем немного от его первоначального облика времен революции. Умер полковник в одиночестве; детали его кончины не известны, за исключением того, что она была насильственной. Ближайшие потомки ван Руиса — безумный художник, конокрад, распутница, разбазарившая наследство и опозорившая честь семьи, став певичкой в одном из танцевальных залов Нового Орлеана, и солдат, перешедший на сторону противника в Первую мировую войну, — сделали слишком мало для того, чтобы как-то прояснить загадочную историю жизни своего предка. Убежденный холостяк по имени Отто, погибший во время Чикагского пожара в 1940 году, судя по всему, и был последним из этого злосчастного рода. О ныне живущих ван Руисах никаких сведений нет.
В последние тридцать лет Крэгхолд используется как гостиница. Он стал излюбленным местом отдыха для тех, кто нуждается в уединении, хочет пожить вдали от общества и кого не смущает довольно необычная история этого замка. Считается, что в нем живет привидение. Правда, «личность» этого привидения неизвестна, хотя жители расположенного по соседству датского поселка Морганби уверены, что это тень старого полковника, потерявшего ногу во время Гражданской войны. Они утверждают, что зимними вечерами, когда видны три четверти луны, можно увидеть призрак Хендрика ван Руиса, шагающего в полной военной амуниции вдоль берега озера Крэгхолд.
Крэгхолд-Хаус продолжает оставаться настоящей Меккой для туристов, а также для тех, кто ищет «большего, чем просто комфортной жизни в отеле».
Итак, гостиница и ее окрестности приглашают вас…
Куда же все-таки подевался ее багаж? Совершенно ошеломленная и сбитая с толку, юная леди какое-то время стояла у регистрационной стойки, неподвижно, словно ледяная статуя, не зная, куда идти и к кому обратиться. В холле Крэгхолд-Хаус стояла такая странная и абсолютная, вязкая тишина, что ее, казалось, можно было бы резать ножом, как масло. Свет старинных латунных канделябров, сиявших в нишах по обеим сторонам низкой стойки красного дерева, придавал всей обстановке леденящую кровь торжественность, свойственную похоронным залам. Она попыталась осмотреться в этом неверном свете, но так и не поняла, что произошло с двумя ее чемоданами. Только что они стояли рядом с ней, а теперь несомненно и совершенно определенно исчезли!
И это притом, что она пока еще не встретила ни души — с того самого момента, как старое, подпрыгивавшее на ухабах такси, на котором она добиралась сюда от станции Крэгмур, остановилось на длинной извилистой, вымощенной гравием дороге, которая вела к огромному зданию в готическом стиле; его силуэт, словно пятно Роршаха [2] , возвышался на фоне мрачного, неприветливого октябрьского неба. Путь от холодной и пустынной станции был довольно коротким и, к счастью, обошелся без приключений и разговоров, потому что после разрыва с Джорджем — позже бессонными ночами и во время долгих прогулок в одиночестве она еще много будет думать о нем — у нее не было никакого желания с кем-либо общаться. Да, она приехала в Крэгхолд именно для того, чтобы обдумать то, что произошло между ней и Джорджем, — разве не так? — по все же ее сердечные муки и душевные страдания не могли вытеснить забот о багаже: надо было отнести его по каменным ступеням отеля в холл. Водитель такси, худой, костлявый и бледный, как мертвец, выхватил из ее рук плату за проезд и с грохотом умчался прочь от этого окутанного мраком дома. Она заметила тень страха в его влажно блестевших глазах. Теперь она припомнила, что за всю поездку бедняга не произнес ни единого слова, но тогда она была слишком поглощена собственными мучительными мыслями о Джордже, чтобы обратить внимание на странное поведение водителя.
Однако теперь в голову приходили лишь бессвязные мысли об этом замке и собственной малости перед его подчеркнуто древним великолепием. Ни в одном из многочисленных окон не было заметно ни света, ни вообще каких бы то ни было признаков жизни: везде было совершенно темно. Пространство вокруг Крэгхолд-Хаус окружала стена высоких деревьев, из-за которых мало что было видно, хотя в брошюре, полученной по почте, говорилось, что в нескольких сотнях метров позади замка должны были находиться большое озеро и Шанокинские горы…
Немного ошеломленная этой поразительной тишиной — не было слышно даже птиц на деревьях, — она хоть и настороженно, но все же храбро взяла в руки свою поклажу и нетвердой походкой вошла в гостиницу прямо через огромную двойную парадную дверь, на удивление легко и мягко отворившуюся при первом прикосновении к ней. Чемодан с самыми необходимыми мелочами был довольно легким, а вот большой вертикальный, в который была упакована основная часть одежды, казалось, весил целую тонну. Впервые за двадцать один год своей жизни на этой земле Энн Фэннер из Бостона поняла, какими тяжелыми могут быть шелковое нижнее белье, простые платья, юбки, блузки и туфли, — казалось, что от напряжения на руках и на бедрах появились новые мышцы.
И вот теперь весь ее багаж куда-то исчез! Ведь прошло не больше двух секунд с того момента, как она поставила его на пол, устланный разноцветными и не очень подходившими друг к другу шерстяными коврами и ковриками, прикрывавшими разнокалиберные, неопределенного цвета половицы. Переводя дыхание, она прислонилась к стойке и увидела полку с крючками для ключей, ячейками для писем и ряды непонятных кнопок и зуммеров, торчавших из стенки цвета светлого янтаря. Особенно поразил сверкающий серебряный колокол у ее левого локтя — вероятно, настольный звонок для вызова. Мертвая тишина, царившая в этом странном холле, мерцание свечей, света которых было недостаточно даже для того, чтобы осветить место за стойкой и ближние предметы, — все это наводило страх. Нервно сглотнув, леди робко и неуверенно потянулась рукой к звонку.