— Он сказал «корреспондент»? — скороговоркой спросил Бауэр по-немецки. — Разумно ли это, Фриц?
Алек кивнул: возможность самая подходящая. Работа иностранного корреспондента здесь, в Османской империи, в том и состоит, чтобы вникать в тонкости окружающей политики, интриг и подковерной борьбы великих держав. А беседовать с Мэлоуном куда безопасней, чем выуживать по крупицам невнятные домыслы какого-нибудь баварца, который к тому же может раскусить принца по аристократической манере выражаться.
Когда репортер усаживался, несколько человек за столиками лишь мельком на него оглянулись. На улицах Константинополя можно увидеть зрелища куда экзотичнее, чем лягушка-фабрикушка.
— Не знаю, чем можем быть вам полезны, — замялся Алек. — Мы сами здесь недавно.
— Не волнуйтесь, мои вопросы не будут чересчур сложными. — Репортер извлек потрепанный блокнот. — Вызывает интерес то, что нынче именуется словом «mekanzimat» — все те новые объекты, что немцы воздвигают в Стамбуле. Вы приехали по работе или как?
Алек откашлялся. Человек, конечно же, принял их за германцев. Австрийский акцент определенно не различить ни журналисту, ни его лягушке. Что ж, не поправлять же его?
— Вообще-то мы не строители, мистер Мэлоун. В данный момент мы просто путешествуем. Любуемся видами.
Глаза Мэлоуна цепко прошлись по Алеку и остановились на феске, что лежала рядом на стуле.
— Я вижу, вы даже успели сделать кое-какие покупки. Забавно, право. Мужчины призывного возраста путешествуют в военное время!
Алек про себя выругался. Вранье никогда ему не давалось; притворяться туристом вовсе абсурд, когда каждый житель Европы на учете у военных. Мэлоун, возможно, думает, что они дезертиры или шпионы. Что ж, элемент интриги здесь не помешает.
— Скажем так: наши имена вам знать необязательно. И без фотоснимков, с вашего позволения, — добавил он, указав на фотоаппарат.
— Пожалуйста. Стамбул полон анонимов.
Репортер дежурным движением почесал под подбородком свою лягушку.
— Я полагаю, вы прибыли на экспрессе?
Алек кивнул. Не говорить же ему, что они прибыли по воздуху. «Восточный экспресс», как он знал, ходит прямым рейсом из Мюнхена в Константинополь.
— Поезд, небось, переполнен рабочими?
— Возможно, там и было тесно, но мы ехали в отдельном купе.
Вот черт! Ну почему всегда вылезает наружу, что он богат?
— Значит, вы не разговаривали ни с кем из тех, кто работает на башне беспроводной связи? Так?
— На башне связи?
— Ну да. Той, которую вы, немцы, возводите на скалах к западу отсюда. Говорят, особый проект для султана. Огромная, при ней даже своя электростанция.
Алек глянул на Бауэра: достаточно ли капралу тех английских слов, каких он набрался на «Левиафане», чтобы ухватить суть беседы? Электростанция для башни связи? Пушке Теслы тоже требуется собственная электростанция!
— Боюсь, нам об этом ничего не известно, — осторожно сказал Алек. — Мы в Константинополе всего два дня.
Мэлоун посмотрел с лукавинкой, будто услышал от собеседника тонкую шутку.
— Видимо, недостаточно долго, чтобы начать звать его Стамбулом, — съязвил он.
Алеку вспомнились слова доктора Барлоу о том, что у местных жителей в ходу другое название. Хотя в гостинице служащие восприняли это без особых эмоций. «Да зовите этот город как хотите, — сказали они. — Мы сами его толком не знаем».
— Получается, вы все еще не были в бухте и не видели там новых боевых кораблей султана?
— Каких таких кораблей?
— Два броненосца, только что переданные немцами османам. — Мэлоун прищурился. — Вы их не видели? Эти корабли трудно с чем-то спутать.
— Нет, ни в какой бухте мы не были, — с глухим раздражением сказал Алек.
— Вы не были в бухте? Но ведь город, к вашему сведению, стоит на полуострове. Разве «Восточный экспресс» въезжает в Стамбул не через мост?
— Наверное, да, — натянуто ответил Алек. — Но мы тогда очень устали. К тому же это было глубокой ночью.
Зараза-интервьюер опять чему-то усмехнулся, ну просто сладу с ним нет! Сейчас, поди, скажет, что их приезд пришелся на полнолуние или что «Восточный экспресс» прибывает исключительно в светлое время суток. Какая, в сущности, разница? Он все равно не поверил ни одному слову. Быть может, время сменить пластинку?
— Странно, что вы здесь с этой штуковиной, — вильнул Алек, указывая на лягушку. — Я и не знал, что османы позволяют у себя в стране держать дарвинистских страшилищ.
— А вы умеете менять тему, — со смехом ответил на это репортер. — Я без Ржавки здесь и шагу не делаю. У нее память куда лучше, чем у меня.
У Алека расширились глаза.
— То есть… Она способна запоминать слова?
— Еще как. Вы когда-нибудь видели вестовых ящериц?
— Я о них слышал.
— Вот и Ржавка из той же породы. Правда, нет их подвижности, зато памятливость… — Репортер легонько щелкнул лягву по макушке, и рептилия лениво моргнула буркалами. — Может слушать разговоры часами и выдает их мне потом слово в слово.
Алек нахмурился, раздумывая: может, и странная зверушка доктора Барлоу тоже нечто вроде ходячего фонографа?
— А то, о чем мы сейчас беседуем, это животное тоже запоминает?
— Все, что угодно, — пожал плечами репортер.
— А я лишь сказал, что мы только прибыли.
— Что ж, зато вашу речь легко понять, — в который раз усмехнулся тот. — Вы как будто специально упражнялись ради меня в английском.
— Вы так любезны, — не поддался на комплимент Алек. Еще бы, ведь две последние недели он разговаривал на английском больше, чем на немецком. — А вы быстро соображаете. Не будете против, если теперь я задам вам кое-какие вопросы?
— Почему бы нет? Валяйте.
Репортер вынул и облизнул химический карандаш.
— Как вы думаете: османы примкнут в этой войне к жестянщикам?
Мэлоун вновь пожал плечами.
— Я не думаю, что немцев это заботит. Они здесь надолго. Их планы — одолеть дарвинистов в Европе, а затем распространить свое влияние на весь мир. Они уже построили железную дорогу на Багдад.
От отца Алек тоже слышал, будто «Восточный экспресс» пущен, чтобы распространить влияние жестянщиков на Ближний Восток и дальше, в самое сердце Азии. Мэлоун указал на плакат на стене.
— Сейчас им нужно лишь, чтобы османы перекрыли Дарданеллы, прервав сообщение с русскими.
— Проще уморить человека голодом, чем сразить мечом, — согласился Алек. — Но смогут ли османы удержать пролив от британского флота?
— Военные корабли остановят мины и пушки, а морские чудовища с успехом ловятся в защитные сети. Остаются воздушные суда, и одно из таких османы очень скоро могут заполучить.