Book.

Поставив клетку, он учтиво поклонился.

— Добрый день, мадам.

— Да, акцент у тебя определенно австрийский, — произнесла старушка на безупречном немецком. Такое впечатление, что все османы владеют несколькими иностранными языками. — Однако многие из австрийцев тоже работают на султана.

Алек указал жестом на Завена.

— Ваш сын видел, как за мной гнались германцы.

— И выгнали тебя прямо на один из наших шагоходов, — сказала Нене. — Как нельзя кстати для знакомства.

— Откуда я знал, что та машина подхватит меня при падении, — попробовал объясниться Алек. — Я мог погибнуть!

— Еще успеешь, — пробормотала Лилит.

Проигнорировав колкость, Алек опустился на колено возле клетки и развязал тесемки занавеси, после чего приподнял клетку, чтобы ее видела Нене.

— Подумайте, стал бы агент султана носить при себе такое? — сказал он, отдергивая ткань.

Существо, застыв столбиком, выпучило и без того огромные глаза и оглядело лица собравшихся, вбирая в себя удивление Завена, подозрительность Лилит и, наконец, льдистый блеск глаз Нене.

— Это еще что? — спросила старуха.

— Существо с «Левиафана», где я последние две недели служил бортмехаником.

СЕМЬЯ НЕНЕ

— Жестянщик на «Левиафане»? — Нене сухо усмехнулась. — Ты, наверное, купил его где-нибудь из-под полы на Большом базаре.

Алек подступил поближе.

— Нигде я его не покупал, мадам. Это существо создала сама доктор Нора Барлоу. Родственница Дарвина.

— Чтобы родственница Дарвина создала такую безделку? И что толку от этой фитюльки на боевом корабле?

— Она предназначалась в дар султану, — сказал Алек. — Чтобы удержать османов от вступления в войну. А оно возьми и вылупись… э-э… не по расписанию.

Старуха приподняла косматую бровь.

— Ты видишь, Нене? Он лжет! — завопила Лилит. — И еще думает, что все поверят этой околесице!

— Поверят, — произнесло существо, погрузив одним лишь словом комнату в молчание.

— Оно что, разговаривает? — отступая на шаг, ошалело спросил Завен.

— Типа попугая, — сказал Алек. — Или вроде вестовой ящерицы — оно иногда повторяет слова.

Нене посмотрела на существо долгим изучающим взглядом.

— Кем бы оно ни было, я раньше такого не встречала. Дай-ка рассмотреть.

Алек открыл клетку и, дождавшись, когда зверек выберется ему на плечо, подошел к кровати. Существо осторожно пробралось по вытянутой руке и на пронизывающий взгляд Нене ответило таким проникновенным взором, что лицо старой женщины заметно смягчилось. То же самое происходило с Клоппом и Бауэром всякий раз, когда Алек оставлял зверушку им на попечение: что-то во взгляде этих большущих глаз и печальном выражении мордахи вызывало ощущение невольной приязни. Лилит и та притихла.

Между тем Нене, потянувшись, взяла Алека за ладони.

— Добывать руками хлеб насущный тебе, я вижу, отродясь не приходилось, а под ногтями, глянь-ка, чуток машинной смазки. — Она потерла ему большой палец. — Да ты еще и фехтуешь, а? — Впечатленный такой проницательностью, Алек кивнул. — Расскажи мне о «Левиафане» что-нибудь, чего не может знать обычный лгун, — потребовала она.

Алек секунду-другую помолчал, припоминая всю ту невидаль, что ему доводилось наблюдать на борту воздушного монстра.

— Ну, есть там стрелковые мыши, летающие такие штуки вроде медузы, и ястребы со специальными стальными когтями.

— Об этой нечисти здесь каждая газетенка распинается всю неделю. Давай-ка еще что-нибудь.

Алек призадумался. Османских газет он, разумеется, не читал и понятия не имел, что здешней публике известно о «Левиафане».

— Гм. Ну, еще мы по пути сюда сразились с «Гебеном» и «Бреслау».

А вот это вызвало интерес. Судя по лицам, эпизод с броненосцами газетами отражен не был.

— Это новые игрушки султана, что ли? — с напускным безразличием спросила Нене. — И когда именно?

— Восемь дней тому. Мы наткнулись на них к югу от Дарданелл.

Нене непроизвольно скользнула глазами в сторону радиоприемников.

— А что, может быть. Какая-то каша в прошлый понедельник определенно заварилась.

— Баталия была еще та, — воодушевился произведенным впечатлением Алек. — «Гебен» чуть нас всех не поджарил своей тесловской пушкой.

Его собеседники значительно переглянулись.

— Ты о пушке Теслы? — спросил наконец Завен.

Алек невольно улыбнулся. По крайней мере, что-то из его сведений могло показаться полезным этим революционерам.

— Ну да. Конструкция на задней палубе, похожая чем-то на радиобашню, но на самом деле это электрическое оружие. Оно пускает молнии. Звучит, я понимаю, абсурдно, но…

Нене прервала его, подняв ладонь.

— Вовсе нет. Давай-ка мы с тобою прогуляемся, малый.

— Прогуляемся? — не понял Алек. Он-то думал, что перед ним инвалид.

— До балкона, — повелительно сказала она, и комнату внезапно наполнило жужжание, словно заработал какой-то механизм.

Одна из морщинистых ног кровати плавно шагнула вперед; за ней в движение пришли другие. От неожиданности Алек отпрянул, заставив Лилит прыснуть от смеха. Ее веселье поддержало существо, уже успевшее возвратиться на плечо к Алеку.

— Ты что, черепахи не видел? — улыбнулась Нене.

Принц отодвинулся еще на шаг, уступая дорогу кровати, неторопливо направляющейся к дверям.

— Видеть видел, но вот спать на ней не приходилось.

— Ты, юноша, каждую ночь на ней спишь. Ведь сам мир покоится на спине у черепахи.

— В детстве мама тоже рассказывала мне эту сказку, — произнес Алек с улыбкой.

— Сказку, говоришь? — сварливым голосом переспросила Нене. — Да нет, здесь все научно обосновано. Мир покоится на черепахе, а она стоит на спине у слона.

Алек чуть не прыснул со смеху.

— А на чем тогда слон стоит, мадам?

— Ты не умничай, молод еще, — прищурясь, подвела черту старуха. — А слоны стоят до самого низа.

Кровать между тем плавно приближалась к выходу на балкон. Алек, идя следом и наблюдая эту воистину черепашью поступь, дивился совершенству ножного механизма. Вместо пыхтящих паровых или газовых двигателей — заводные пружины, которые придавали движениям кровати размеренность и плавность, в самый раз для инвалида.